Вельяминовы. За Горизонт. Книга вторая. Том первый. Нелли Шульман

евреям, живущим в Европе или Америке, нельзя доверять. Они всегда останутся на стороне израильских захватчиков… – подумав о Лауре, Микеле кивнул: «Именно так». Он прикурил от уголька:

      – И вообще, девчонкам рядом с нами не место. Настоящим подругам мы рады, но синьорина ди Амальфи никогда бы не разделила наши идеи…

      Микеле и ребята с Ближнего Востока переводили лекции и распоряжения Абу Аммара. Сойдя с поезда в Риети, за день они сделали пешком больше двадцати километров, миновав по дороге всего одну ферму:

      – Отличное место, – Абу Аммар одобрительно оглядел заросшее соснами уединенное ущелье, – здесь никто не услышит ни выстрелов, ни взрывов… – взрывами они собирались заняться завтра. К стволам сосен прикрепили испещренные следами от пуль, грубо нарисованные, самодельные мишени:

      – Герберт меткий парень, – весело подумал Микеле, – Альбер от него тоже не отстает. Но Абу Аммар больше всех хвалил именно меня… – Микеле гордился, что инструктор выделяет его из остальных ребят. За обедом, с кусками деревенского хлеба, с помидорами и оливками, они слушали лекцию араба о Катастрофе, как он называл изгнание палестинцев со своих земель:

      – Евреи трясут перед миром своими якобы страданиями во время войны… – Абу Аммар поднял палец, – однако они замалчивают тот факт, что именно их стараниями, мой народ превратился в гонимое ветром перекати-поле… – араб говорил страстно, расхаживая перед замершим кружком парней, – евреи заставили нас бросить дома и сады, а теперь они пользуются плодами нашего труда. Они все капиталисты… – Абу Аммар остановился, – даже не капиталисты, а рабовладельцы. Для них мы хуже скота, в сорок восьмом году они вырезали всех палестинцев без разбора, от стариков до грудных младенцев…

      Поверх походной куртки Абу Аммар наматывал арабский, черно-белый платок, куфию. У Микеле тоже появился такой, вместе со значком с изображением палестинского флага. Он незаметно взглянул на инструктора. Абу Аммар пристраивал на ломоть хлеба кусок соленого сыра пекорино:

      – Оливки у вас хорошие, – он облизал пальцы, – но с нашими все равно не сравнить. Но сыр похож, хотя он у нас мягкий и белый… – Микеле кивнул:

      – У нас тоже такой есть, рикотта. Надо достать мяса, ты не ешь салями… – Абу Аммар откусил сразу половину ломтя:

      – Если встретится на пути еще одна ферма, можно купить куриц. Я зарежу птицу, это просто, и вас тоже научу… – в ущелье они отыскали чистый родник. Абу Аммар варил кофе на арабский манер, в закопченном медном кувшинчике, с толикой специй:

      – Вкус дома, – ласково улыбнулся он, – в скитаниях очень важно носить с собой часть утерянной родины, пусть даже если это только кофе… – араб не упоминал о том, где сейчас живет его семья:

      – Он набожный, молится с нашими студентами из Северной Африки, из Сирии… – подумал Микеле, – наверное, у него есть жена и дети… – словно услышав его, Абу Аммар заметил:

      – У многих такой