Китечка!. Тьере Рауш

в размере.

      – Спрашивай, об чем речь, – пробормотал мальчишка, напрочь забыв про неудавшуюся охоту. Тут вон чего, знаменательное событие.

      – Если человек начинает видеть таких, как мы с вами – это нормально?

      Сумрак разгладил бороду, нахмурился. Подвальник же замотал головой.

      – Ихние глаза не приспособлены. Тут либо башкой треснулся, либо помирать собрался.

      – Да брешешь! – махнул рукой Сумрак. – Дети же видят, ну! Они что, все башкой треснутые или почти покойники?

      – Дети – не люди! – заорал Подвальник. – Они на свет появляются такими как мы, а потом в человеков превращаются! Как будто сам не знаешь!

      – Ты что, ты что! – Сумрак поджал губы. – Мелешь не пойми чего, глупости какие-то.

      – Зуб даю! Я сам такой был или забыл совсем, старый?

      Барашка слушал-слушал как они препираются, а потом вздохнул.

      – Давайте не про детей. Про взрослого человека в возрасте.

      – Иль башкой вдарился, иль подохнет скоро, – Подвальник насупился. – Точно тебе говорю.

      Барашка как-то сразу поник, загрустил сильнее прежнего.

      – А чего, увидал тебя кто? – поинтересовался Сумрак. Юноша не хотел отвечать, за него вклинился Подвальник:

      – Ну, а зачем иначе ему бы вопрос такой задавать, дубина?

      – Иди кошек ловить, зараза эдакая, невозможно разговаривать! – Сумрак встал. – Гадина озлобленная!

      Подвальник скрежетнул зубами да и последовал совету, побежал куда-то.

      – Тьфу на него!

      Сумрак скрылся в подъезде, а Барашка так и просидел на скамье до самого утра, печалясь о том, что головой никто не ударялся, и, скорее всего, придется прощаться.

      – Отпевают, отпеваю-ю-ют!

      Сумрак кубарем выкатился из подъезда, вместе с ним и Подвальник выскочил, как ошпаренный из своего жилища. Преставилась та самая пожилая женщина, которая накануне следующего званого ужина отправилась в больницу, а домой вернулась уже покойницей.

      Барашка метался по квартире, молитвы обжигали ведь, как и боль от потери своего человека. Басараб же запрятался в свой гроб, обложился пакетами с кровью и стойко переносил тяготы и трудности, выпавшие на его долю.

      Подвальник с Сумраком выжидали, пока все закончится и можно будет вернуться на место. Главное, чтобы потом батюшке не пришло в голову освятить подъезд, тогда пиши пропало: на званый ужин не попасть и месяца три о нем даже заикаться не стоит.

      – Что, шушера, припекло? – раздался довольный голос. – Так вам и надо, нечего кота жрать было моего!

      Подвальник и Сумрак, укрывшиеся за мусоркой, повернулись.

      – Шла бы по делам своим, чего глумишься над несчастными? – угрюмо гаркнул Сумрак. Женщина в просторном домашнем платье и с жилеткой поверх него хмыкнула и швырнула в один из баков пакет с мусором.

      – Следить за животиной надобно! – вспылил Подвальник. – Я, чо, знаю разве кто твой кот, а кто не твой?

      – Ой, отпевания