Китечка!. Тьере Рауш

ведь ее дети никогда бы не посмели выкинуть таких фортелей. Впрочем, не только железная хватка на шеях дражайших чад играла свою роль, но и суровый нрав супруга, главы семейства. Его именем можно кошмарить не только надоедливых смертных, своих детей вполне можно было раньше ввести в ужас одной лишь фразой «я сейчас позвоню отцу, радость моя». Стоит заметить, что сестрами помыкать получается сложнее, характером они удались в папеньку. А вот на младшем сыне можно и поездить. Маришка огрызалась, могла крепко ругнуться, Залеска игнорировала маман, картинно закатывала глаза и тоже огрызалась. Илинка, на правах любимицы, говорила:

      – Нет, это я сейчас папеньке позвоню!

      И Илона утихала. Но ровно до того момента, пока не вспоминала, что, в общем-то, имеется четвертый ребенок, самый младший и более подверженный авторитетному влиянию матери.

      – Отдайте немедленно!

      Илона попыталась отобрать бурбон у Басараба, но тот мертвой хваткой вцепился в бутылку, категорически отказываясь не только отдавать, но и делиться.

      Подвальник, посидев с какое-то время на скамейке у подъезда, предложил товарищу прогуляться до парка. Жуткое-прежуткое место этот парк, самое оно чтобы там собираться со знакомыми из соседних домов.

      – Отчего же и не прогуляться, – довольно согласился Сумрак, охотно закивав головой.

      Если обогнуть дворик и выйти на прогулочную дорожку, то до парка дойти можно за считанные минуты. По прямой и чуть-чуть направо, напротив мрачного здания фармацевтического колледжа. Сам парк парком-то назвать сложно, так, колючий садик. Впрочем, это не особенно расстраивало тех, кто там ошивался регулярно. Молодые мамаши с колясками отправлялись на утренний, послеобеденный и вечерний променад, лица без определенного места жительства задерживались с вечерней до утренней зари. Зимой, конечно, делать там нечего, холодно и голодно – до продуктового магазина идти далековато, а как идти, если ноги не держат? Денег еще подсобрать, прежде чем отправляться за провизией. Собак бездомных немерено, в стаи сбиваются, на людей бросаются, но задобрить можно. В отличие, кстати, от тех самых, без постоянной крыши над головой.

      Наша же ночь выдалась безлунная, безлюдная и холодная. Все по домам сидят, густые супы греют, на балконе курят, гремят посудой, хлопают дверцей холодильника: вдруг ее откроешь с десяток раз, а на одиннадцатый там что-то новое появится? Осенью ведь каждый человек ест за двоих, запасаясь необходимой теплотой, которая очень выручает в студеные январские ночи. Декабрьские-то помягче будут, их сопровождает предвкушение праздников и огоньки гирлянд. Люди бродят по магазинам, выискивают чего на стол купить повкуснее, желудок порадовать, и чтобы на душе неприятного осадка не оставалось. Ищут подарки для близких, иногда для себя, хотя должно быть наоборот – сначала себя порадовать, потом за остальных браться.

      Но пока на дворе октябрь, месяц тыкв и заимствованных праздников, с которыми