Бумажные доспехи. Ярослава Осокина

добрались до спальни – и там Донно отключился. Уложил ее на поверх покрывала, склонился сверху и вдруг навалился, обмякнув.

      Морген еще полежала немного, приходя в себя, потом с трудом устроила его удобнее, перекатив под покрывало. Сил ни на душ, ни на осмысление не было, и она почти так же как Донно, мгновенно провалилась в сон.

      Он отказался от завтрака, принял душ и спешно собрался. В прихожей сделал было движение к ней, но остановился. Извиняясь, улыбнулся – эту улыбку Морген уже терпеть не могла, – и вышел.

      Морген осталась одна, обхватила себя руками и рассеянно огляделась: на столике у зеркала среди мелочей и квитанций лежали ключи с круглой стальной бляхой охранного амулета.

      – Донно! Донно, подожди!

      Он уже спускался по лестнице, очень быстро обернулся и замер, глядя на нее снизу вверх.

      Морген вдруг стало неловко – за то, что она ничего важного не собиралась говорить.

      – Ты… ключи забыл, – тихо сказала она и босая шагнула к нему.

      Одним прыжком Донно вернулся назад, выхватил связку из ее рук и, хмурясь, поставил за плечи обратно в квартиру.

      – Простудишься ведь, – сердито сказал он и, уже не прощаясь, развернулся и ушел.

      И даже не поблагодарил, вдруг обиделась Морген. Хлопнула дверью погромче.

      В зеркале в прихожей отразилась лохматая сутулая женщина с помятым лицом и набрякшими мешками под глазами. Морген расстроилась вдруг, вздохнула. Где-то там, далеко в прошлом, осталось то время, когда можно было после бурных ночей утром сиять несмотря ни на что.

      Сегодня пятница, размышляла Морген. Ничего планового нет. Надо позвонить Каролусу и сказать, что она не придет сегодня. Как-нибудь разберутся без нее.

      Галке еще позвонить, чтобы подстраховала.

      Морген включила воду, наполняя ванну. Набрала из коробки горсть морской соли, капнула на нее эфирным маслом – пусть будет бергамот для сил и лаванда для спокойствия – подождала, пока крупные мутные кристаллы впитают желтизну, бросила в воду. Привычные действия отвлекали, возвращали ее в нормальную жизнь.

      Морген задумалась перед зеркалом, водя массажной щеткой по волосам. Складки на лбу и у губ, отеки под глазами… Возраст не красит. Одна знакомая ходила на мезотерапию недавно, и хотя сразу после нее она толстым слоем тонального крема замазывала синие точки кровоподтеков, потом вроде бы очень даже неплохо было… но деньги. И последствия.

      Ухом Морген прижимала к плечу телефон и слушала гудки.

      – Да, – раздраженно бросил в трубку Каролус. – Почему опаздываешь? Что за ночные бдения были?

      «Витя, небось, доложил», – рассеянно подумала Морген и перехватила телефон рукой, подняв голову.

      За ее плечом в мутном, покрытом водяным паром, зеркале стоял человек. Он по-прежнему закрывал лицо руками, но сквозь раздвинутые распухшие пальцы влажно блестел один глаз.

      Ярко-зеленый, как водоросли, и красные лопнувшие сосуды белка только подчеркивали зелень.

      Потрескавшиеся