Бумажные доспехи. Ярослава Осокина

вспомнила – так же звонил телефон Донно.

      Сам Донно сидел в холле.

      Она бы не заметила его в полутьме, но трель звонка привлекла внимание.

      – Что случилось? Почему ты здесь сидишь?

      Он молчал. Морген встряхнула его за плечо – ледяное, даже сквозь рубашку. Ох, подумала Морген, он ведь так и уехал без куртки.

      – Я в травму, – наконец сказал Донно. – Меня привезли.

      – Травматология в другом крыле, – осторожно сказала Морген, чувствуя недоброе.

      Она уже привыкла к тому, что Донно молчалив, но тут было что-то другое. Натянутый, напряженный до самого предела, не тетива, а струна, которая вот-вот лопнет.

      – Пойдем, – сказала она. – Пойдем, я сама тебя посмотрю. Ты совсем замерз, да? Сейчас еще кофе куплю, согреешься. Роберт в… палате, спит, наверно. Приступ сняли быстро. Идем, Донно, вот сюда.

      Он покорно шел за ней, не пытаясь спорить, очень медленно переставляя ноги и сутулясь. Морген крепко держала его холодные жесткие пальцы. Другая рука была повреждена – Морген уже успела немного приглядеться.

      – Что-то не получилось? Не успели? – рискнула спросить она.

      Донно остановился и поглядел на нее сверху вниз.

      – Роберт в порядке?

      – В порядке.

      – Я все испортил.

      Морген нахмурилась, не зная, что сказать. Она довела его до кофейного аппарата, выбрала двойной, с молоком и сахаром – не стала спрашивать, какой тот любит, решила, что глюкоза не помешает в любом случае. Кое-как дошли до отделения, разбудили беднягу Витю, и Морген усадила Донно на кушетку в процедурной, почти силком заставив выпить принесенный кофе.

      Обрабатывая рану на правой руке, Морген попросила:

      – Расскажи, что случилось.

      – Я все испортил, – повторил Донно. – Все, из-за чего они так старались. И что я сам… и что пытался доказать… я думал, что получится.

      Он начал согреваться и непроизвольно дрожал от мелкого озноба.

      Дурная рана была на руке – словно тонким молотком размозжили. Долго будет заживать. На лице ссадины были пустяковые, Морген просто промыла их и встала перед Донно, положив руки ему на плечи. Подправила потоки энергии, которые тугими неправильными узлами скручивались у висков и солнечного сплетения, немного согрела воздух вокруг.

      Донно выглядел поломанным. Та струна, что Морген почувствовала в нем сначала, ослабла, не лопнув, но оказалось, что она единственно держала его собранным.

      – Мы нашли место, где их прятали, – снова заговорил Донно. – Там… в котельной. Мы сами решили брать, чтобы не терять времени. У нас были артефакты полицейские, но… а Веретено совсем выдохся. И я… все прохлопал. Нас приложили и ушли. Все. Следы зачистили. Морген, я их всех убил. Как теперь их искать?

      По этим обрывкам Морген мало что поняла. Донно торопился, глотая слова, потом замирал, выдавливая их. Смысл не складывался. Донно и не хотел его донести.

      – Кого ты убил? – спросила она и взяла в ладони его лицо.

      – Детей, – ответил он. – Я