Время несбывшихся надежд. Наталья Федотова

новые явления. Понимаете? И была какая-то конкуренция. Середич с такой народно-популистской газетой «Народная воля» свою нишу занял. И Марцев, помимо издания «БДГ», задумал такой лихой бульварный листок, как «Имя», который тоже обрел свою аудиторию. В слово «бульварный» я не вкладываю обязательно отрицательный смысл, потому что немецкая газета «Бильд», которую я люблю читать, – это бульварная газета, так же как и английская «Сан». Но это такая классная журналистика. Так что бульварность, желтизна – это не всегда знак минус. И ее следует отличать от убогости…

      А как Ваша профессиональная жизнь складывалась в это время?

      С. Б.: Время было такое – все заговорили… А я еще с детства был говорун. Литературный мальчик, начитанный, говорливый. Ну а если вспомнить о конце 80-х – начале 90-х годов, то кто я был? Старший научный сотрудник Института литературы Академии Наук БССР, кандидат филологических наук. Шефом моим был очень известный писатель, критик, публицист Алесь Адамович. Александр Михайлович Адамович, покойный ныне. Мой старший друг, об уходе которого душа плачет до сих пор. Очень мне его не хватает. Ну и сам он был большим другом Василя Быкова. Через него я, собственно, и Василя Владимировича неплохо знал. Я занимался научной работой в секторе взаимосвязей литератур, отвечал за такую тему, как русско-белорусские литературные связи. И одновременно много занимался литературной критикой. И тут пришла перестройка. Можно было начать высказывать ся… Я совершенно неожиданно для себя выступил в партийной газете «Советская Белоруссия». Написал статью под названием «Перестройка – наша судьба», в которой рассказал, среди прочего, о безграмотных академиках. Я долгие годы был ответственным секретарем журнала «Вести Академии Наук» и видел, какую чушь несли порой в своих статьях и членкоры, академики. Бред малограмотных людей… Потом связался с газетой «Знамя юности». Это была интереснейшая и смелая молодежная газета. Не тот жалкий листок, который сейчас выходит. Там работали хорошие журналисты. И я стал публицистом «Знамени юности» перестроечных времен – это самый конец 80-х. Выступил и с громкой статьей в дни путча. Ка кие-то злободневно прозвучавшие тогда вещи опубликовал из истории русской журналистики, в том числе принадлежавшие перу Власа Дорошевича, короля русского фельетона, изучению творчества которого я посвятил много лет. Уже тогда обнаружились мои расхождения с, ну, назовем их националами. Националистами. (Длинная пауза.) Но я не вкладываю в это слово отрицательного смысла. И все-таки они тогда стали раздувать сильно антирусские настроения. А я-то воспитанник русской литературы и культуры. Я родился в России, хотя знаю белорусский язык лучше многих белорусов. И в Институте ли тературы я, как и все сотрудники, разговаривал только по-бело русски. И научные темы выполнял на белорусском. И для бело русских журналов я всегда писал по-белорусски. Но я видел, что атаки лидера БНФ Пазьняка, атаки на все русское, они вредны, они раскалывают наше общество. Он писал, что