Время несбывшихся надежд. Наталья Федотова

на, в общем-то, дозволении начальства. И никаких там институтов, никаких огромных общественных сил, которые были готовы бороться за эту свободу. Их нет. Но где-то до 1995-го года казалось, что вот некоторая зона свободы, которая была получена, ее не отберут.

      Каким Вы видите будущее белорусской журналистики?

      Ю. Д.: Тут, я бы сказал, надо рассматривать два варианта. Один вариант – при Лукашенко, при этой системе; другой – при ее изменении. Что касается «при этой системе», то это, наверно, самый сложный вопрос. Потому что она искажает все пропорции. Причем как в государственной журналистике, так и в независимой журналистике. Потому что такое явление, как, скажем, интернет-издание «Хартия-97», – это явление очень печальное, на мой взгляд. И очень драматическое. Но оно порождено этим обществом. Это издание имеет очень большую аудиторию, что свидетельствует о крайней поляризации общества. И многим нужны такие «пятиминутки ненависти». И это очень, очень далеко от минимальных стандартов западной журналистики. То же самое – государственная журналистика. Те же 5-минутки ненависти, причем в довольно тупом оформлении. Если можно сказать, что «Советская Белоруссия» – это еще какие-то изыски, т. е. в рамках официальной парадигмы, но с какими-то изысками, то все остальное – вообще просто мрак полный. Мне, по крайней мере, так представляется. Если говорить об электронных средствах, скажем, о телевидении, – это оттачивание пропагандистских приемов. Наверно, так будет продолжаться. А вот если говорить о времени, когда все это накроется медным тазом, то я думаю, тут произойдет очень большая перестройка. Возможно, у разбитого корыта окажутся не только госжурналисты, но и значительная часть независимых журналистов, которые привыкли быть на баррикаде. После 1996–1997-го года этот баррикадный стиль очень сильно развился. А там баррикад не будет. И куда тогда со всеми этими навыками? Это будет шок. Я думаю, для журналистского комьюнити примерно таким был конец 1980 – начало 1990-х годов. Я не говорю для всех, конечно. Многие в это впишутся. Но я думаю, что очень многим придется меняться и очень многие будут вообще неспособны измениться. Значит, придут новые люди.

      В книге «Александр Лукашенко: политическая биография» Александр Федута пишет о Вас: «известный белорусский аналитик – Юрий Дракохруст» или, в другом месте, «лучшие журналисты Юрий Дракохруст, Роман Яковлевский, Александр Старикевич». Какие основания, на Ваш взгляд, у него были так говорить о Вас?

      Ю. Д.: Может, просто потому, что он хорошо ко мне относится? (Смеется.) У нас с ним, действительно, были хорошие отношения. Причем у нас с ним было очень интересное знакомство. Когда Лукашенко победил, Александр Федута почему-то мне позвонил, мы с ним встретились и где-то часа три гуляли по парку Горького. Он мне рассказывал концепт свой, Булахова, Гончара: «Ну, мы же понимали, какой народ, и мы хотели, чтобы Лукашенко был «заклинателем змей», народным президентом. А мы будем реформы делать». Я ему сказал: «Ну, Александр Иосифович, Бог Вам в помощь, конечно, я ж не против. Но боюсь, что роли поменя�