Плач золотой трубы. Виктор Михайлович Лысых

тебя…

      Она ступила на узкую, крутую лестницу и тоска, как комариный звон наполнила её. Всем своим существом она осознала, что не надо было ехать сюда, теперь её жизнь пойдет совсем не так. «А как?», – спросила она себя, но ответа не было. Сон закончился…

      Она приоткрыла глаза, и через щелочки, лучисто высветился мост через Босфор. «Эту картину мы купили в Стамбуле, когда были в круизе», – вспомнила она и подумала, – «Через 18 лет я пропустила еще одну остановку и встретила его».

      Она лежала в неге и невесомости, потом встала, накинула халат, на крепкое и красивое еще тело, раздвинула темные шторы, и спальня наполнилась полуденным светом.

      Прошла на кухню, в раздумье взяла мобильник, пару минут смотрела на него, потом раскрыла, нажала вызов и, услышав знакомое «Да», сказала:

      – Привет!

      – Это ты!?

      – Да, я.

      – Давно не звонила.

      – Я знаю – два года и три месяца, – сказала она и замолчала, потом добавила, – но и ты не звонил.

      – А кто меня послал далеко и надолго.

      Она ничего не ответила.

      – Извини, я не это хотел сказать, я рад, что ты позвонила. Как живешь?

      – Да так. Я теперь в Новороссийске. Развелась с мужем, он купил мне квартиру с видом на море, а себе оставил дом и молодую жену. Старшему сыну тоже купил квартиру неподалеку, а младший живет с ним, школу заканчивает. А ты как?

      – Все так же. Дочь в институт поступила, сын в седьмом классе.

      – У тебя они помладше, а я на втором курсе замуж выскочила.

      – Твою биографию я еще помню, со мной встретилась, когда тебе 36 было.

      – Да, это так. Семь лет прошло, а точно вчера.

      – Я эти года, что мы с тобой были, вспоминаю, как лучшие в своей жизни, – сказал он. Она помедлила и с грустью добавила:

      – И я тоже.

      Теперь он примолк, потом спорил:

      – Сама живешь или есть кто?

      – Или есть кто, – ответила она его тоном, и подумала: «Зачем я вру», сказала. – Был приходящий дядя, но…

      – Значит, сейчас одна?

      – Выходит, что так.

      – А если я загляну?– вкрадчиво спросил он.

      – А что, есть желание? – спросила она и напряглась.

      – Желание было всегда, есть и будет, – твердо сказал он.

      – Ну, тогда, загляни…

      Он записал её адрес, и она выключила телефон. Заварила кофе, прикурила тонкую коричневую сигарету, открыла форточку и села к столу.

      Аромат кофе и табака наполнил кухню. Так было и тогда, только она сидела за барной стойкой на круизном лайнере, а он пристроился рядом с кружкой пива.

      Она видела его на корабле с женщиной, и спросила, где его спутница?

      – У их светлости голова болит, – сказал он, скривился и уже спокойно добавил. – Жена плохо переносит море, а вчера хорошо качало.

      Потом они говорили о всякой ерунде, пили мартини и еще что-то, затем вышли на корму.

      Корабль стоял у причала Варны, и была уже ночь. Огни города вокруг бухты отражались в темной воде, и казалось, что еще один призрачный город погрузился в море.