Лучшие годы жизни. Под сводами высокой лжи. Андрей Ветер

я подумала, что я тебя люблю…

      ***

      Они медленно шли вдоль улицы.

      – Юрка, – заговорила вдруг Таня и остановилась. – А ведь у нас с тобой круглая дата сегодня.

      – Какая дата?

      – Я уже полгода у тебя живу!

      – Не может быть! Неужели? – Юра словно растерялся. – Неужели так быстро время промчалось? А мне даже не показалось…

      – Да, всё как будто вчера произошло, – согласилась девушка.

      – Вчера… Оно и было вчера… Руку протяни – коснёшься. Ты знаешь, я всё острее чувствую время, вернее его отсутствие. Я заметил, что прошлое перестаёт для меня существовать. Его будто нет вовсе. Есть только настоящее, даже не настоящее, а постоянное. Что до прошлого, то оно каким-то образом существует в этом настоящем. Оно не где-то далеко, а тут, около меня. Ты понимаешь, о чём я говорю?

      – Мне кажется, понимаю, – улыбнулась Таня. – Только я думаю, что я понимаю это как-то по-своему. Знаешь, это всё равно что на дождь смотреть, стоя рядом друг с другом: дождь один и тот же, а видим и чувствуем мы его каждый по-своему.

      – Должно быть, так оно и есть… Каждый по-своему… Главное, чтобы мы с тобой не каждый сам по себе были… Не говорил я таких слов никому, Танюша, а тебе говорю: не желаю без тебя, желаю всё иметь только с тобой.

      Она придвинулась к нему, прижалась к груди, потёрлась щекой о его куртку, затем посмотрела Юре в глаза и сказала:

      – Я тоже хочу быть только с тобой. Может, это скоро пройдёт, но сейчас я не хочу ничего другого!

      Она оттолкнулась от него, закружилась на месте, как в танце, и выпорхнула, вращаясь, на проезжую часть.

      С громким визгом заскрежетали тормоза вывернувшего из-за угла автомобиля. Таня резко остановилась и повернула голову на звук. В следующую секунду машина, повернувшись как-то боком, стукнула Таню в бедро и отбросила на несколько метров в сторону.

      Юра увидел, как Таня перевернулась в воздухе, взмахнув тяжёлой копной жёлтых волос, и рухнула на тротуар. Секунда, которую Юра простоял неподвижно, вытянулась в вечность. Тяжёлый шлепок упавшего на асфальт тела продолжал звучать в его голове, словно преображённый какими-то техническими средствами в ровный, бесконечный гул. Сорвавшийся с правой ноги Татьяны башмачок медленно скакал, взмахивая ремешком, около её головы. Сквозь яркие отражения домов на лобовом стекле Юра разглядел огромные глаза водителя – худого взлохмаченного мужчины.

      – Всё хорошо, всё хорошо, – услышал Юра чьё-то бормотание, и не сразу понял, что голос принадлежал Тане.

      Бросившись к ней, он повернул к себе её голову. Таня посмотрела на него ясным взором и торопливо сказала:

      – Со мной всё в порядке. Я жива… Вот это был номер!

      – Ты уверена, что всё цело?

      – Я шевелю руками и ногами. Всё хорошо. Успокойся, милый.

      – Успокойся, – повторил Юра, словно взвешивая услышанное слово и оценивая его смысл.

      Дверь автомобиля открылась. Юра обернулся. Водитель стоял почти не дыша и прижимал