Лучшие годы жизни. Под сводами высокой лжи. Андрей Ветер

такая.

      – Что же это за работа такая? – Моя улыбка явно была окрашена хитринкой. – Откройте секрет, Борис Леонидович.

      Тот насыпал в свою чашку ложку сахара и сказал:

      – Я работаю в разведке.

      – В разведке?

      Думаю, что моя физиономия в тот момент была достойна того, чтобы её сфотографировали. По-моему, мои глаза смотрели так, будто я только что прозрел и впервые увидел не только моего собеседника, но и весь окружающий мир.

      – Да, я работаю в Службе внешней разведки, – кивнул Борис Леонидович. – Принимая во внимание просьбу вашего отца…

      – Какую просьбу?

      – Поддержать вас, помочь вам… Я хочу предложить вам пойти к нам на службу.

      В комнате повисла тишина, было слышно, как из крана изредка падали капли. Через некоторое время я легонько кашлянул, прочищая горло.

      – Разве мой отец тоже… ну, у вас…?

      – Нет, Коля не работал у нас, но помогал мне неоднократно, – Борис Леонидович достал из кармана пиджака пачку сигарет, неторопливо поместил сигарету между зубами, прикурил и посмотрел на меня. – Когда Коля однажды узнал, что я обращаюсь к нему с просьбой не от себя лично, а от моей службы, он ничуть не удивился, даже обрадовался, что можно сотрудничать с нашей организацией.

      – Так-таки обрадовался…

      – Вам сейчас это кажется странным, Юра, но поверьте, что подавляющее число людей с готовностью принимает предложение работать на разведку своей страны. Это льстит почти всем. Из сотни человек, кому предлагают работать в этой системе, лишь единицы отказываются.

      – Льстит?

      Впрочем, он был прав. Конечно, многим это льстит. Не может не льстить. Таинственность, ответственность, героика, своя особая романтика.

      Я залпом выпил свой чай. Примерно с минуту я барабанил пальцами по столу, затем поднял глаза и спросил:

      – И вы предлагаете мне пойти к вам? Но я ничего не умею.

      – Сначала будете учиться, если, конечно, вашу кандидатуру утвердят. Всё это не так уж просто. Три года в академии, а после того – оперативная работа, ежедневная, кропотливая, напряжённая, но крайне интересная, – Борис Леонидович заманчиво улыбнулся.

      – Вы любите вашу работу? – спросил я.

      – С ужасом жду того времени, когда придётся уйти на пенсию. Не представляю себя вне Службы.

      Я снова замолчал. В голове у меня то начинало шуметь, то наступала глухая тишина. Я испытывал страх и гордость одновременно: пугала полная неосведомлённость в данном вопросе, настораживала неожиданность предложения, но самолюбие нашёптывало, что меня приглашали в эту могучую и таинственную систему не просто по знакомству – если предлагали, значит, я был достаточно хорош для этого. Ох уж это самолюбие, ох уж эта гордыня! Сколько людей сгинуло со света из-за неё.

      – Борис Леонидович, а при чём тут моё писательское увлечение?

      – Если вы делаете это хорошо, то я буду предлагать вас на конкретное направление.

      – Какое направление?

      – Будете