Заклятие сатаны. Хроники текучего общества. Умберто Эко

скоростью, и «одновременно тело претерпевает метаморфозы, изменяются рождение и смерть, страдание и исцеление, профессии, пространство, жилая среда и бытие-в-мире». Почему мы оказались не готовы к этим преобразованиям? Серр приходит к выводу, что отчасти, вероятно, виноваты философы, которым полагается предвидеть перемены на уровне знаний и умений, и они с этой задачей не справились, поскольку, «увязнув в политических дрязгах, прозевали приход современности». Не знаю, прав ли Серр во всем, но в чем-то он прав.

2011

      Где все прочие шестидесятилетние?

      Альдо Каццулло в номере Corriere della Sera за 25 апреля обратился к Энрико Летте[99] (сорока шести лет) как к пареньку из восьмидесятых, то есть выросшему в то десятилетие, когда тон задавала лихорадка субботнего вечера, а политикой интересовались мало. Каццулло вспоминает, однако, что у восьмидесятых неоднозначная репутация, и если для кого-то это время триумфа яппи, «Милана в бокале»[100], крушения идеологий, то для других это были решающие годы – я и сам в одной из «картонок» за 1997 год утверждал, что это была великая эпоха, принесшая нам конец холодной войны, крах советской империи, рождение таких новых систем, как экология и волонтерство, травматичное, но знаменательное начало великого переселения из стран третьего мира в Европу и то, в чем тогда еще не разглядели истинного начала третьего тысячелетия, – революцию в сфере персональных компьютеров. Действительно ли это было пресное десятилетие, обделенное закваской? Ну что ж, разберемся, когда увидим, что за поколение оно породило: само собой, Летта – это лишь одна ласточка, которая весны не делает, а Ренци, который его на девять лет моложе, повзрослел лишь в девяностые.

      Но проблема, как мне кажется, в другом. Как показал недавний кризис, наше младшее поколение рожденных в девяностые произвело на свет «движение», но пока что не имеет заметных лидеров, тогда как все словесные баталии прошедших недель развернулись вокруг харизмы персонажей, которым в районе восьмидесяти, а то и за восемьдесят, – Наполитано, Берлускони, Родота, Марини, самыми молоденькими оказались Амато – семьдесят пять лет, Проди – семьдесят четыре и Загребельски – семьдесят[101]. Откуда такой пробел по части лидеров между поколением восьмидесятых и великими харизматичными старцами? Отсутствует поколение родившихся в пятидесятые – то есть, выражаясь понятнее, те, кому в 1968 году было от восемнадцати до двадцати.

      У каждого правила есть исключения, и мы могли бы вспомнить Берсани (1951), Д’Алему (1949), Джулиано Феррару (1952) и даже Грилло (1948)[102], но первые трое прошли через 68-й, состоя в компартии (то же самое произошло с их младшим соратником Вендолой, 1958 года рождения[103]), а четвертый в ту пору был еще актером. Отсутствуют на политической арене и, в любом случае, не смогли воспитать лидеров международного масштаба как раз бывшие участники событий 68-го.

      Одних поглотил терроризм или внепарламентская борьба, другие

99

Энрико Летта (р. 1966) – итальянский политик.

100

«Милан в бокале» (итал. Milano da bere, букв. «Милан пить») – газетное выражение, описывающее жизнь определенного слоя общества, характеризующегося карьеризмом и коррупцией, в Милане в 1980-е годы. Одной из знаковых фигур «Милана в бокале» считается Сильвио Берлускони.

101

Джорджо Наполитано (р. 1925), Сильвио Берлускони (р. 1936), Стефано Родота (р. 1933), Франко Марини (р. 1933), Джулиано Амато (р. 1938), Романо Проди (р. 1939), Густаво Загребельски (р. 1943) – итальянские политики.

102

Пьер Луиджи Берсани (р. 1951), Массимо Д’Алема (р. 1949), Джулиано Феррара (р. 1952), Беппе Грилло (р. 1948) – итальянские политики.

103

Никола Вендола (р. 1958) – итальянский политик.