Лот Праведный. Исход. Рамиз Миртаги оглы Асланов

меня!.. Сделай меня своей! – страстно шептала она, задыхаясь от желания.

      Он подхватил ее, поднял и понес на руках в комнату. Сердце его ликовало от гордости: он нес свою первую добычу!

      – От тебя так сладко пахнет! – сказал он, гладя ее волосы.

      – Меня купали, – ответила она.

      – Купали?

      – Да. Шира и Бина.

      – Зачем? – спросил Лот.

      Табил промолчала, лишь взяла его пальцы и стала целовать.

      – А как получилось, что мать привела тебя к нам?

      – Она не сама пришла. Твой дядя к нам заходил раньше.

      – И ты согласилась?

      – Меня никто не спрашивал, – сказала она просто. – Но если бы спросили… Лот, ты любишь меня? Хоть немного?

      – Как же я могу не любить тебя, Табил? – удивился искренно Лот. – Ты такая красивая! Я полюбил тебя сразу как увидел!

      – И я тебя! Хотя видела только два раза, издалека, когда ты шел куда-то со своим дядей. Я люблю тебя уже два года! И буду любить всегда, пока великий Син не заберет мое дыхание!

      Табил с силой прижалась к Лоту своим хрупким телом и начала иступлено целовать его грудь.

      – Табил, что с тобой? Ты опять плачешь? – спросил он встревожено.

      – Лот, я хромая! – сказала девушка, закрыв лицо руками.

      – Я этого не замечаю. Мне все равно.

      – Мы другого рода! Твой дед никогда не возьмет меня к тебе даже наложницей!

      – Ты не права, Табил. Мой дед добрый. И он сделает все, что я попрошу.

      – Лот, обещай мне только одно, что позволишь быть рядом с тобой! Мне все равно кем я буду – только бы с тобой! Каждый день! Всегда!

      – Табил, – сказал Лот, мягко отрывая ее ладони от залитого слезами лица, – я обещаю тебе, что никогда с тобой не разлучусь. Клянусь всеми богами!

      8

      Табил приходила теперь к нему почти каждую ночь. Лот похудел, осунулся, лицо его почернело. А Табил – напротив – с каждым днем все хорошела. Кожа ее стала гладкой, груди упруго налилась, глаза светились искристым светом, и даже хромота ее была теперь почти незаметна – казалось, она не идет по земле, а скользит по воздуху.

      Нахор стал хмуриться на племянника, строже с него требовал, пытаясь внушить свое недовольство чрезмерным увлечением девушкой. Но Лот словно не понимал его немых намеков. У него пропал последний интерес к торговле. Дошло до того, что он от скуки стал грубо шутить с покупателями. И к деду он теперь ходил гораздо реже. Фарре приходилось уже требовать к себе внука, приходившего раньше по несколько раз в день и вполне терпеливо сносившего наложенную на него повинность.

      Все мысли Лота были о Табил. Первые дни восторженной нежности прошли. Прошла и пора неистовой страсти. Теперь они занимались любовью с усердием любознательных путешественников, исследуя самые потаенные уголки своих тел, открывая для себя каждый день все новые секреты наслаждений – и это было не менее увлекательно. Лот и не подозревал, что Табил, каждую ночь удивлявшая его неопытность своей изобретательностью,