Лот Праведный. Исход. Рамиз Миртаги оглы Асланов

В городе согрешить – дело нехитрое. Вышел из ворот, как бы по делу, завернул за угол – и скрылся от глаз ревнивых. Один бог тебе свидетель. А кто боится бога в этом городе безбожном? В этом городе все помешаны на деньгах, все жаждой наживы обуяны. Здесь шлюх больше, чем женщин замужних. Матери дочерей малолетних продают старикам извращенным – как скотину. Мужья – жен. Сестра сестру любовнику подкладывает. Срам! Ладно, Нахор, этот – не дурак, хоть и козел. Этот – разборчивый. Пусть погуляет, если уж так невмоготу. А вот Лот…

      Боязно за Лота нашего красавчика. Девки от него уже сейчас с ума сходят. А что будет потом? Да и сам он уже в возрасте заинтересованном. Ох, не было бы беды! Ведь некому за ним приглядеть, пока я здесь. Нет, надо возвращаться в город. Вот пусть сынок чуть окрепнет – и вернусь. Ну и мужа заодно приструню – пакостника…

      Ишь, прищемил грудь, шельмец! Ну, хватит, ненасытный. Мне еще брата твоего старшего кормить – орет уже.

      – Сара, подержи ребенка!

      Сара отрывает глаза от шитья и смотрит невидящим взглядом на сестру. Витают ее мысли неизвестно где.

      – Ребенка, говорю, возьми! Да не так – головку придерживай!

      Ладно, теперь ты, толстяк.

      Смешно на Сару смотреть. Взрослая женщина, а ребенка малого боится. Да посади ты его на колени – что в руках держать? Догадалась. А смотрит-то как на него – чуть не плачет, бедняжка. Странно все обернулось. Когда брали замуж, думала – за старшего отдадут, за Аврама. Оказалось – за Нахора. А после Сару за Аврама взяли – уговорили. Не хотел он брать женой женщину с кровью халдейской, хоть и дочь брата. Но когда увидел…

      Да, хороша была Сара в девичестве. И сейчас хороша, даже лучше прежнего стала, хоть и за тридцать ей уже. А я ведь ей завидовала грешным делом. И виднее был Аврам тогда, и старший наследник как-никак. Обидно было, что сестра младшая выше меня встала в семье новой. И вот чем все обернулось. И почему все так? Водили ее к женщинам знающим, поили отварами, потчевали пилюлями – и никакого проку. И все говорят – здоровая. Вот и знай – где счастье твое зарыто…

      Ну, все, малыш, так ты из меня всю кровь с молоком высосешь.

      – Заснул? Так положи его в люльку, что маешься? – говорит Милка Саре, заправляя грудь.

      – А можно я его еще подержу? Мне нетрудно.

      – Ну, подержи, если хочешь.

      Сара улыбается улыбкой светлой, склонив голову над дитем. А Милка стыдливо отворачивается, чтобы скрыть набежавшую слезу.

      6

      «Табил!?» – удивился Лот, вернувшись в лавку из погреба.

      Девушка стоит у двери, низко склонив голову. На ней грубая холстяная накидка до самых пят, а в руках небольшой узелок. Какая-то толстая неопрятно одетая женщина шепчется с дядей Нахором. Лот видит, как дядя вытаскивает из кармана длинной рубашки несколько колец серебряных и по одному отсчитывает в протянутую ладонь женщины.

      – Тогда я пойду? – неуверенно спрашивает женщина, пряча кольца глубоко за пазуху, где вяло колышутся необъятные груди.

      – Иди! Но помни,