Лот Праведный. Исход. Рамиз Миртаги оглы Асланов

быть терпимым.

      А Аврам, братец его гордый, этого не понимает. Не хочет он знать других богов, кроме одного бога своего – верит в него истово. А что может один бог против всех остальных? Что дал Авраму его бог? Даже ребенка не смог дать он бедному его брату.

      Грехи! Что для одного бога грех, то для другого – заслуга, разве нет? И как тут жить, не согрешив?

      Вот у него сейчас женщина. Молодая красивая вдова. Не искал ее Нахор – сама нашлась. Купил он ей домик небольшой неподалеку, чтобы удобнее было ходить в гости вечерами. Дарит ей украшения, шлет провизию и товар, необходимый в хозяйстве, обходится вежливо. А она его за это любит. И в чем здесь грех? Кому от этого плохо?

      Взял бы ее Нахор в наложницы, как положено, если бы не Милка. Но ведь только заикнись – тогда неприятности для всех и начнутся. Вот и приходится ему встречаться тайно. И не грех это, а благоразумие!

      4

      Сидит Аврам на вершине холма. Внизу – шатры его и стада. Впереди – по горизонту – даль бескрайняя. Где-то там, за белыми облаками, что стелятся по кромке степи, за жгучей пустыней, за высокими скалами, за широкой рекой – Ханаан, земля обетованная.

      Вот уже три года как застряли они в Харране. Разбогатели – куда больше? – а все никак не уймутся. А зачем – столько? Как повезут они с собой такую прорву добра? А если не повезут, к чему ненужным обзаводиться, что придется бросать?

      Это все Нахор – душа ненасытная. Все ему мало.

      И отец. Слег отец. Уже вторую весну не поднимается с постели. И как его бросить?

      Ведь сказано: почитай родителей своих. И как можно оставить старца беспомощного перед лицом смерти? Грех это тяжкий! И живет Аврам в ожидании кончины отца. И это тоже грех, ибо видит Бог в душах наших. Видит злое, и видит доброе – и воздает по помыслам как по делам сотворенным.

      Но что он может поделать с собой, если рвется душа из постылой земли? Тошно ему в Халдее! Гложет его мечта, не дает жить спокойно. Днем и ночью у него перед глазами Земля Ханаанская – как наваждение. Видит он ее в вещих снах ясно, отчетливо, – долины ее зеленые, реки быстрые, горы островерхие, – будто родился там и всю жизнь прожил. И днем иной раз – словно туман глаза застит, а когда рассеется – вот она земля обетованная, только спустись с холма!..

      Это Бог ему видения шлет – торопит, требует. Нет, слишком он мягок. Слишком жалеет себя и других. Пора проявить ему твердость духа, жестокость, если требует этого дело божье!..

      Как с Такхой. Не хотелось ему отпускать Такху, понимал – не простит Лот, не одобрят дома. Но отпустил он ее. Хоть и знал Аврам: говорила она – дай уйти, а сама надеялась – будет просить остаться, станет убеждать. Но он не стал. Почувствовал Аврам – гордость в ней говорила. Боялась женщина, что не так ее примут, рабыню бывшую, разлучившую сына с отцом, – и будет стыдно ей за это перед Лотом. А Бог не любит гордых. Бог требует покорности!

      Ведь все – из-за Лота, все – ради него: чтобы не взрастила мать в нем гордость дерзкую,