Квартирантка с двумя детьми (сборник). Роман Сенчин

не ирония. Это так и было. И, уверена, сидит теперь, в Сети гуглит, как мы тут…

      – А мои сейчас как?! – вскрикнула молодая женщина в голубых джинсах, до того как-то одеревенело скорчившаяся под металлическим столом, прижав колени к подбородку. – Места ведь не могут найти…

      – У всех не могут.

      – До всех мне, знаете… Я на десять минут буквально выскочила. Специально позвонила, заказ сделала и побежала получить эту пиццу несчастную… Дети пиццу захотели с утра… Пицца-завтрак… «Пять сыров»… С какао…

      Где-то немного ниже, на втором, наверное, этаже, страшно закричали на непонятном языке, а следом несколько раз ударило басовито, с оттягом.

      – Эсвэдэ, – сказал похожий на офицера, – или что-то типа.

      – А? Что? – дрожащие вопросы.

      – Из винтовки бьют. Может, по переговорщикам или группе захвата.

      – Го-осподи-и!

      И вслед за этими ударами защёлкало, замолотило, затрещало разнообразное оружие. Одиночными выстрелами и очередями. Там, за стенами, изгибами коридоров начался бой.

      Люди в подсобке со страхом и надеждой смотрели на дверь, потом одновременно, как по неслышной команде, как будто в каком-нибудь флешмобе, оглянулись на тёмную щель внизу холодильного шкафа. Потом уставились на девушку. Та поняла, зачем на неё смотрят, замотала головой:

      – Нет, я не полезу. Не хочу снова… Опять то же самое, а я только…

      – Ну, кто-то ведь должен. Ты нам показала, значит, ты должна. Отвечай за слова.

      Выстрелы смолкли и крики тоже. Тишина. В подсобке стали успокаиваться.

      – Да это идиотство, – сказала женщина со стразами. – Как человек может исчезнуть? Ка-ак?

      – Как обычно, – ответил представительный, – как исчезают тысячи людей по всему свету. И некоторые потом возвращаются в другое время.

      – РЕН ТВ надо поменьше смотреть.

      Некоторые усмехнулись, кивнули, а костистая сказала с такой решительностью, что остальные обернулись на неё:

      – А я бы оказалась. Чтоб не думать об этом холодце треклятом. Как он сейчас горит. И мама на кровати задыхается… Дура я, дура набитая! Мама, прости, ты в детстве учила, что нельзя, нельзя на включенной плите ничего оставлять. Даже на пять минут, на минуту. А я…

      Людям показалось, что сейчас эта худая пожилая женщина ляжет на живот и извиваясь, как змея, юркнет в щель. И пропадет. Они заглянут туда, а её нет.

      Но она продолжала сидеть и причитать.

      – Так давайте, – перебил похожий на офицера. – Переместитесь, и ничего не будет.

      – Аха, ничего… Там мама в таком состоянии… я её только-только вытащила… И опять три года мучений…

      – Сказка про белого бычка.

      – Слушайте, – осенило мужчину в деловом костюме, – а может, вы в будущее попадете. Ведь это не обязательно, что на три года назад… Может, вообще во вчерашний день.

      – А если нет?

      Мужчина вздохнул:

      – У меня уже встреча полчаса как идти должна. Очень важная… Главная. А я тут… Не пришёл. Со мной после этого вообще дел больше иметь не станут.

      – Да