Их женщина. Лена Сокол

пальцы мечутся по моему лицу суетливо и хаотично. В покрасневших глазах – смесь безумия, смятения и кайфа, поэтому я качаю головой, пытаясь сдержать слезы и рвущиеся наружу ругательства.

      – Пойдем отсюда. – Прошу тихо.

      В ее взгляде остатками сознания вспыхивает беспокойство.

      – Нет. – Мотает головой, оглядываясь. – Я не могу.

      – Можешь, пошли.

      – Нет, сынок. – Упирается ладонями в мою грудь.

      – Идем. – Прижимаю ее к себе.

      – Но Джо…

      – Плевать на Джо!

      – Не говори так, – отстраняется она. – Он очень щедрый, он любит меня!

      – Он бьет тебя! – Вцепляюсь пальцами в ее запястье.

      Она уставляется на мои руки. Хлопает глазами непонимающе, и мне приходится разжать захват.

      – Прости. Прости, сынок… – С ней вдруг приключается какая-то резкая перемена. Веки наполняются слезами, подбородок дрожит.

      – Все хорошо, мам. – Морщусь я. Сглатываю свои обиды и переживания. Пытаюсь отдышаться. – Только пойдем отсюда, ладно?

      Боязливо оглядываюсь по сторонам.

      – Любимый мой мальчик, – шмыгает носом мама.

      Гладит меня по лицу и волосам. Ее трясет. Она рыдает, затем улыбается. Утирает рукавом пузырящуюся под носом зеленую соплю.

      – Мой Джеймс, моя радость, моя гордость.

      – Прошу тебя, мама, пошли.

      – Нельзя… – переходит на шепот она. – Джо сказал, чтобы я ждала его здесь. Надо остаться, иначе, он разозлится, и тебе тоже попадет…

      – Господи… – Я оседаю на пол и громко вдыхаю, чтобы не разрыдаться вслед за ней.

      Мне словно раскаленную магму пустили по венам, я горю изнутри, меня душат злость, обида, разочарование. Закрываю ладонями лицо, давлю пальцами на веки и бессильно рычу.

      Нужно взять себя в руки. Успокоиться и действовать. Ну, же! Ты же мужчина, давай! Ну!

      – Так. – Вскакиваю на ноги. – Пошли, я сказал.

      – Нет, Джимми…

      – Пошли! – Подхватываю ее подмышки. – Больше никаких Джо, понятно?

      – Но…

      – Мы с тобой и вдвоем справимся, ясно? Больше никакой дряни, никаких баров и попоек с твоим дружком. Это я тебе говорю, твой сын!

      Она плачет и упирается. Я вижу, как Эдди отворачивается, но остальные смотрят прямо на нас, а, значит, дело худо. Тихо улизнуть уже не получилось.

      – Сынок. – У матери подгибаются колени. – Лучше уйди. Прошу.

      Взваливаю ее на свое плечо и сжимаю челюсти.

      – Мы уйдем отсюда только вместе.

      Мать рыдает, отбрыкивается, но я держу ее из последних сил. Будь, что будет. Я не могу оставить ее здесь подыхать. О ней нужно заботиться, мыть, кормить, оплачивать счета, наконец. Пусть этот урод убьет меня, но в обиду мать больше не дам.

      Ногой открываю дверь, и мы вываливаемся на улицу. Шелли, садящаяся в машину к клиенту, качает головой, затем отводит глаза. Я расталкиваю шлюх и пробиваю нам дорогу к тропинке, ведущей через кусты к трейлерному парку.

      – Все будет плохо… будет очень плохо… – всхлипывает мать, опираясь на меня.

      Еле передвигает ногами.

      – Все