Романцев. Правда обо мне и «Спартаке». Денис Целых

Уткина. При этом он знает, что тот может нарушить режим. И начинает его отчитывать:

      – Ты посмотри, как ты выглядишь! С утра уже шары залил – смотреть противно. Иди проспись!

      А тот, так совпало, этим утром вообще ни в одном глазу. Образно говоря, пива не нюхал. Стало ему от этих слов обидно. Пошел в магазинчик, купил пол-литровую и выпил со злости. Днем снова встречает Бескова:

      – Ну, Уткин, проспался?! Совсем другое дело! Теперь на тебя приятно посмотреть. Выглядишь как огурчик.

* * *

      Возражать Бескову смысла не было. Если ты рискнул, он тебе начнет по полчаса рассказывать про все твои прошлые ошибки. Как у Крылова: «Да помнится, что ты еще в запрошлом лете Мне здесь же как-то нагрубил: Я этого, приятель, не забыл!» Поднимет свои тетради с желтыми от старости страницами и начнет зачитывать:

      – А вот здесь ты помнишь, как ты играл? А здесь? У меня все записано.

      Из воспоминаний Георгия Ярцева:

      – Олег никогда не вступал в споры по пустякам, но его мнение всегда было весомым. Он немного говорил, но когда начинал приводить свои доводы по тому или иному вопросу, все прислушивались. С нашими руководителями – Старостиным и Бесковым – Олег мог разговаривать спокойно и достойно. Ему удавалось донести до них мысли игроков, когда это было нужно. Бесков Олега уважал. Константин Иванович видел, какое влияние капитан имеет на команду.

      Мы с Хидиятуллиным в том «Спартаке» чаще всего спорили с Бесковым, поэтому и получали больше всего подзатыльников. А Олег всегда свою речь строил, не подстраиваясь под Бескова. И не вторил нам. Он всегда пытался донести собственные мысли. И Бесков чаще всего принимал их. Думаю, что авторитет Романцева зародился именно оттуда. Люди все видели и понимали. Многие из них в 1989-м будут играть под его началом.

      Из воспоминаний Александра Хаджи:

      – Претензии у Бескова были ко всем. К игрокам, к жене, к попугаю, что тот не то говорит. Но претензии обычно из чего проистекают? В любом коллективе есть так называемые поджигатели, которые рассказывают начальству небылицы о людях, чтобы выслужиться. В «Спартаке» таким поджигателем был помощник Бескова Федор Сергеевич Новиков. Однажды он нажаловался на меня Бескову, что я плохо стираю форму игроков. А я в то время действительно стирал ее сам, прачечным не доверял.

      У этой формы была особенность. Белые шорты, когда их надеваешь на тело, при искусственном освещении «Олимпийского» выглядели чуть желтоватыми. Такая ткань. И тут Бесков звонит мне – причем это было в день его рождения. Перед этим я ему подарил двухлитровую бутылку водки, красивую такую, с ручками. А вечером он набрал мой номер и начал меня отчитывать:

      – Ты плохо относишься к своим обязанностям! Ты чего «Спартак» позоришь?

      – В смысле? – недоумеваю я.

      – Посмотри, как ты форму стираешь! Трусы у тебя грязные, желтые.

      – Понял, Константин Иванович, – говорю. – Разберемся.

      На следующий день приезжаю на стадион заранее. И с собой привожу новый комплект трусов. Кладу их рядом со старыми, постиранными. В раздевалку заходит Бесков. Я с ним умышленно не здороваюсь,