Белый квадрат (сборник). Владимир Сорокин

с улыбкой кивнул на деда.

      – Нет уж, деньги бери ты! – покачал головой Али. – Честно заработал. Я здесь ни при чем.

      – Благодарю вас, мадмуазель, – произнес слегка сконфуженный Абдулах, принимая деньги.

      По всему было видно, что он далеко не каждый месяц смазывает девушек.

      – Уважаемый Али, – заговорила девушка. – Так я могу к вам обратиться, когда снова заскриплю?

      – Конечно, мадмуазель! Мы же с вами договорились.

      – Замечательно!

      – Абдулах всегда со мной, он будет рад помочь вам. Рад, что его смазка вас не разочаровала.

      – Превосходная смазка.

      – Его новенькая масленка работает безотказно, мадмуазель. Мой вам совет: смазываться надо регулярно, тогда не будет неожиданных проблем. Приходите к нам в любое время. Мы всегда вам рады.

      – Благодарю вас!

      – Мы всегда вам рады, – повторил Абдулах, словно эхо.

      Девушка благодарно улыбнулась стройному юноше, вышла за дверь, поднялась по ступеням. В переулке по-прежнему было сумрачно и грязно, но девушка не обратила на это внимания. Свернув на главную улицу города, она пошла по ней, шагая широко и свободно.

      “Как хорошо, что желания сбываются!” – радостно думала она.

      Поэты

      – Я чрезвычайно редко использую Whats-App. – Виктория повела острыми плечами, словно сбрасывая опостылевшую мантию. – Вы уже догадались, Борис, что я катастрофически старомодна. В этом веке я проживаю чужую жизнь, не свою. Мой век другой.

      – Мой тоже. – Борис следовал за ней изгибистой тенью.

      Он не заметил, как они оказались на Воробьевых горах: воздвиглись свежие массивы майских лип, зашелестел легкомысленный бред теплого ветра, асфальтовые реки понесли стайки яркой и громкой молодежи на скейтбордах. С берлинской лазури неба беззвучно сдирался шелк высоких московских облаков.

      – В таком случае что есть наша биография? – сумрачно произнесла Виктория, обращаясь к панораме залитой неярким солнцем Москвы. – Череда вынужденных событий, обидных паллиативов, зигзагов в темном лабиринте экзистенциальной беспомощности? Или просто шизофрения?

      – А если – и то и другое? – Борис снова догнал и снова попытался взять ее за руку.

      И она снова легким движением высвободила свою тонкую, хрупкую, такую мучительно желанную руку:

      – Я до сих пор не могу осознать одного: если век-волкодав растворял биографии в коллективном кипящем тигле, чтобы выплавить нового послушного гомункулуса, смотрящего на звезды и спрашивающего: “Что это?”, то век Silicon Valley штампует биороботов, которые…

      – …смотрят на звезды и называют формулу термоядерной реакции, порождающей звездный свет. Виктория!

      Она остановилась, как окликнутое животное, не оборачиваясь к нему.

      – Почему вы отказываете мне в радости простого прикосновения?

      – Борис, я же сказала, что безнадежно старомодна.

      – Старомодность не означает