Белый квадрат (сборник). Владимир Сорокин

золой томиться серой.

      Острый профиль Виктории молча разрезал нечистую воду Москвы-реки. Борис торжествующе воздел кулаки к высокому небу, раскрыл их двумя победными звездами-пятернями. И набрал в легкие побольше речного воздуха для торжествующего крика.

      Но тут губы Виктории беспощадно разошлись:

      – Ищи себе языческой души, такой же пламенной и бурной, – и двух огней широкие ковши одной скуются яркой урной.

      Борис замер с воздетыми руками, словно Орион, пронзенный стрелой Дианы. Вместо победного вопля изо рта его бесцветной змеей выполз стон разочарования в себе.

      Чтобы прийти в себя, разочарованного собою, ему пришлось нанести по стойке еще несколько гулких ударов.

      Виктория качала левой ногой, положив ее на правую.

      Борис наступил на горло своему разочарованию:

      – Пришла опять, желаньем поцелуя и грешной наготы в последний раз покойника волнуя, и сыплешь мне цветы.

      Ее нога качнулась в такт размеру:

      – А мне в гробу приятно и удобно, я счастлив, – я любим! Восходит надо мною так незлобно кадильный синий дым.

      Теперь Борис замолчал надолго.

      Молча проплыли мимо Кремля.

      – Я проголодалась, – сообщила Виктория.

      Он молча кивнул.

      Они сошли на Фрунзенской набережной. Неподалеку покачивался плавучий ресторан.

      – Сюда? – рассеянно предложил Борис.

      – Сегодня мне почему-то все равно куда и с кем, – ответила она.

      – Потому что сегодня вы злая и бесчувственная.

      – Возможно…

      Вскоре они сидели на веранде ресторана, и Виктория пригубливала тосканское вино.

      Борис заказал себе водки. Выпив рюмку, он кинул в рот большую жирную маслину, зло пожевал и громко выплюнул косточку на пол:

      – Листья падали, падали, падали, и никто им не мог помешать.

      Виктория сделала глоток:

      – От гниющих цветов, как от падали, тяжело становилось дышать.

      Борис с ненавистью уставился на нее.

      – Ну что вы яритесь, юноша. – Она спокойно выдержала его взор. – Я же не принуждала вас к договору.

      – Скажите, Виктория, вы… человек?

      – Сдается мне, что да.

      – Может, вы репликант?

      – Не играйте в голливудскую банальщину. Это не ваше.

      – Но я теряюсь! Просто теряюсь!

      – О, еще не все потеряно, друг мой. – Она подняла бокал. – Хочу выпить за вашу настойчивость.

      Он молча налил себе водки и тут же размашисто выпил. Виктория отпила, покачала бокал, ловя вином уходящее золото солнца, и снова отпила.

      Подошел рослый официант.

      – Я хочу рыбу из Средиземного моря, – сообщила ему Виктория.

      – А я… не знаю… что-нибудь… – забормотал Борис. – Мясо… мясо какой-нибудь коровы…

      – Есть дорада и сибас, аргентинская говядина, свинина тамбовская, цыплята подмосковные, – забубнил официант.

      – Дорада.

      – Корова.

      Официант исчез.

      Борис снова выпил.

      Виктория с полуулыбкой