Драматургия. Артур Олегович Лазарев

видим, что она предпочитает являться детям и общаться только с ними, однако общение это довольно одностороннее, ведь даже имени своего она так и не называет. Также, судя по всему, она не признаёт Иисусовой и Господней молитв, так как и в Лурде, и в Фатиме молитвы у неё были свои. Но самое главное – это предельная экзальтация, которая сопровождает обе истории и которая в целом свойственна католичеству. Не удивительно, что в православном мире отношение к этим явлениям, мягко говоря, спорное. Но я упомянул здесь лишь о двух чудесах, а ведь были ещё подобные явления в Междугорье, Испании, Франции и, конечно же, в Зейтуне, где светящийся силуэт над куполами церкви наблюдали миллионы людей. На основании всего этого замечу, что, если бы я хотел постоянного мистического опыта, то подался бы в католицизм. Но меня как относительно агностически мыслящего человека всё это скорее настораживает, чем восхищает.

      Выше я написал, что, в отличие от православия, на Западе не боятся, а жаждут мистики и чудес. Но так ли уж сильно в своём стремлении приобщиться к чуду отличаются православные от католиков? И тут на память приходит ещё одна занимательная история, произошедшая в Куйбышеве. Эта история известна как «стояние Зои». По легенде, некая комсомолка в новогоднюю ночь 1955 года осмелилась станцевать с иконой святителя Николая Чудотворца, и в процессе этого действа вдруг замерла и застыла в одном положении на несколько месяцев. По той же легенде, врачи ничем не могли ей помочь, как, впрочем, и все окружающие во главе с партработниками. О дальнейшей судьбе девушки ходили и ходят самые разные слухи, но до сих пор непонятно: имела ли место вообще вся эта история? Не осталось ни фото-, ни видеозаписей, ни непосредственных очевидцев… И это при том, что поглазеть на «дом Зои» и на саму Зою в тот год приходило едва ли не всё население города. Не знаю, насколько верующими были все эти люди, но в чём им точно нельзя отказать, так это в колоссальном любопытстве. Не это ли любопытство является первопричиной возникновения мифов Лурда, Фатимы, Зейтуна и т. д.? Ещё Аристотель говорил, что философия начинается с удивления, и, видимо, с этого же начинается и религия. Где бы ни жили люди, какой бы они ни были расы, пола, возраста, – они хотят торжества таинственного и неизведанного, даже если за этим будет крыться расчётливый обман. Поэтому какой-нибудь ловкий фокусник, легко исчезающий с глаз и так же легко появлявшийся обратно, или талантливый физик, окутавший себя паутиной молний, будут вызывать интерес даже после своей смерти. Чего уж там говорить о каких-нибудь предсказателях или экстрасенсах? Что же касается упомянутого мной отсутствия фото– и видеозаписей, то это вечная проблема любого чуда, превращающая его в мистификацию. Независимо от того, что и где произошло, независимо от того, сколько людей были очевидцами, – мы чаще всего не видим никаких реальных доказательств, а если что-то и имеется, то это, скорее всего, то, что принято называть косвенными уликами. Скептики улыбаются, глядя на размытые фотографии или слушая