Опоздавшие к лету (сборник). Андрей Лазарчук

Танковая армия – пластмассовые танки в одну пятидесятую натуральной величины – форсировали каньон и прорвали наспех возведенные оборонительные сооружения противника. Однако противник не терял надежды на контрудар. Высадив танковый десант в нашем тылу, он попытался прорваться к мосту, но был остановлен и в тяжелом бою разбит наголову артиллеристами и саперами. Апофеоз – генеральное наступление- решено было снимать на натуре, и не здесь, а на юге, и не сейчас, а весной.

      – Темпы, темпы, темпы! – Господин Мархель метался по своей резиденции – пол был завален исписанными и смятыми листами бумаги, окурками дорогих сигарет, фотографиями и кусками киноленты. – Как показать темп? Как создать темп? Петер, ты что молчишь?

      Петер сидел, закинув ногу на ногу, и курил дорогую сигарету господина Мархеля. Они только что просмотрели отснятое, и… темп, господа, темп! Видно было невооруженным глазом, что саперы еле передвигаются.

      – Не молчу, – сказал Петер. – Я думаю. И я думаю, что надо не форсировать темп, а оставить так, как есть. Пусть будет видно, до какой степени измучены люди, что они еле стоят на ногах, – но мост тем не менее построен. Как, Гуннар?

      – Императору может не понравиться. Он не любит излишнего натурализма.

      – Тогда дать им недельку отдохнуть, отоспаться, подкормиться – и переснять. Снять-то надо метров двести…

      – Подкормиться… подкормиться… – пробормотал господин Мархель. – Пожалуй, да. Недельку, говоришь? Может, поменьше? Дня два-три?

      – А куда торопиться? – спросил Петер. – Давай пока смонтируем остальное, а эти куски вклеим.

      – Н-ну, давай… – как-то неуверенно сказал господин Мархель.

      С ним последнее время творилось что-то не совсем понятное – будто кончался завод его пружины, и в движениях и действиях стали возникать паузы и перебои. Не раз он принимал предложения Петера по поводу фильма и не раз уступал ему в спорах. Петер, каждый раз ожидавший упрямого сопротивления, терялся, когда вместо каменной стенки на его пути оказывалась труха, и не доводил дело до конца. Сейчас, почуяв слабину, он двинулся дальше.

      – Да, Гуннар! Мы ведь забыли об одном деле – об одной сцене. Арест майора Вельта до сих пор не снят. А может получиться очень эффектно!

      – Да-да, – согласился господин Мархель. – Надо снять. Сделай это, пожалуйста. Комендантских тебе дать?

      – Не надо, – сказал Петер. – Ну их! Я саперов возьму.

      – Хорошо, – согласился господин Мархель. – А вечером суд.

      Петер уже выходил, когда господин Мархель окликнул его:

      – Подожди! Мы же не переснимали предателей – так за что же арестовывать майора?

      Петер нашелся сразу, – вероятно, ответ был уже заготовлен и лежал под рукой, один из многих:

      – Как за что? За гомосексуализм, конечно.

      – А! Ну да, – вспомнил господин Мархель. – Конечно. Извини, склероз…

      Но арестовать майора не удалось: увидев вооруженных саперов и операторов, он