Дженни Герхардт. Теодор Драйзер

пчела, – объявил Джордж, показывая на летящего мимо шмеля.

      – Да, – мечтательно отозвалась Дженни, – она спешит к себе домой.

      – А разве у всех есть дом? – спросила Марта.

      – Почти у всех, – ответила Дженни.

      – И у птиц? – спросил Джордж.

      – Да, – сказала Дженни, всем существом чувствуя поэзию этой мысли, – и у птиц есть дом.

      – И у пчел? – настаивала Марта.

      – Да, и у пчел.

      – И у собак? – спросил Джордж, увидев невдалеке на дороге одиноко бредущего пса.

      – Ну конечно, – сказала Дженни. – Разве ты не знаешь, что у собак есть дом?

      – А у комаров? – приставал мальчик, заметив комариный хоровод, вьющийся в прозрачных сумерках.

      – Да, – сказала она, сама наполовину веря этому. – Слушайте!

      – Ого! – недоверчиво воскликнул Джордж. – Вот бы поглядеть, какие у них дома.

      – Слушайте! – настойчиво повторила Дженни и подняла руку, призывая к молчанию.

      Был тот тихий час, когда вечерний звон, как благословение, раздается над гаснущим днем. Смягченные расстоянием звуки тихо плыли в вечернем воздухе, и сама природа словно затихла, прислушиваясь вместе с Дженни. В нескольких шагах от нее прыгала по траве красногрудая малиновка. Жужжала пчела, где-то позвякивал колокольчик, подозрительное потрескивание в ветвях выдавало крадущуюся за орехами белку. Забыв опустить руку, Дженни слушала, пока протяжный звон не замер в воздухе, и сердце ее переполнилось. Тогда она поднялась.

      – О! – вырвалось у нее, и в порыве поэтического восторга она крепко стиснула руки. В глазах ее стояли слезы. Чудесное море волновавшего ее чувства захлестывало берега.

      Такова была душа Дженни.

Глава III

      Сенатор Джордж Сильвестр Брэндер был человеком необычного склада. Изворотливость политического дельца своеобразно сочеталась в нем с отзывчивостью народного представителя. Уроженец южного Огайо, он там же вырос и получил образование, если не считать двух лет, когда он изучал право в Колумбийском университете в Нью-Йорке. Он знал гражданское и уголовное право, пожалуй, как никто другой во всем штате, но никогда не занимался им с тем усердием, которое необходимо для выдающихся успехов на адвокатском поприще. Он неплохо зарабатывал, и ему не раз представлялась блестящая возможность заработать куда больше, если бы он пожелал пойти на сделку с совестью, но на это он не был способен. И однако, при всей своей честности и неподкупности, он подчас не мог устоять перед просьбой какого-нибудь приятеля. Лишь недавно, на последних президентских выборах, он поддержал кандидатуру человека, который – Брэндеру это было хорошо известно – отнюдь не обладал качествами, необходимыми для правителя.

      Точно так же он был повинен в том, что несколько раз предоставлял государственные должности людям сомнительным, а в двух или трех случаях – явно непорядочным.

      Когда его начинали одолевать угрызения совести, он успокаивал себя любимым присловьем: «Мало ли что в жизни бывает».