Дженни Герхардт. Теодор Драйзер

говорил так же спокойно и дружески, как всегда, когда она бывала у него, и это помогло Дженни прийти в себя.

      – Пусть вас не смущает, если я еще как-нибудь загляну к вам. Я буду вас навещать. Мне хотелось бы повидать вашего отца.

      – Вот как, – сказала Дженни. – А его нету дома.

      Но пока они разговаривали, Герхардт со своей пилой и козлами как раз появился у калитки. Брэндер увидел его и тотчас узнал по некоторому сходству с дочерью.

      – А вот и ваш отец, если не ошибаюсь, – сказал он.

      – Неужто? – отозвалась Дженни и выглянула в окно.

      Герхардт, поглощенный своими мыслями, прошел мимо окна, не поднимая глаз. Он поставил козлы у стены, повесил пилу на гвоздь и вошел в дом.

      – Мать! – позвал он по-немецки, потом, не видя жены, подошел к двери и заглянул в столовую.

      Брэндер встал и протянул ему руку. Сутулый, жилистый немец подошел и пожал ее, вопросительно глядя на незнакомца.

      – Это мой отец, мистер Брэндер, – сказала Дженни; чувство приязни к сенатору помогло ей победить застенчивость. – Папа, это мистер Брэндер, тот самый, что живет в отеле.

      – Какая, простите, фамилия? – переспросил Герхардт, поворачиваясь от одного к другому.

      – Брэндер, – сказал сенатор.

      – А, да! – Герхардт говорил с заметным немецким акцентом. – После болезни я неважно слышу. Жена про вас поминала.

      – Я решил зайти познакомиться с вами, – сказал сенатор. – У вас, я вижу, большая семья.

      – Да, – сказал отец семейства; он вспомнил, что на нем потрепанный рабочий костюм, и ему хотелось поскорее уйти. – Шестеро ребят, и все еще не пристроенные. Вот она – старшая дочка.

      В комнату вошла жена, и Герхардт поспешил воспользоваться случаем:

      – Уж вы извините, я пойду. Сломал пилу, пришлось бросить работу.

      – Сделайте одолжение, – любезно сказал Брэндер, сразу поняв, о чем всегда умалчивала Дженни. Он, пожалуй, предпочел бы, чтобы у нее хватило мужества ничего не скрывать.

      – Так вот, миссис Герхардт, – сказал он, когда та села, напряженно выпрямившись на стуле. – Я хотел бы, чтобы вы впредь не считали меня чужим человеком. И хотел бы, чтобы вы подробно рассказывали мне о своих делах. Дженни не всегда со мной откровенна.

      Дженни молча улыбнулась. Миссис Герхардт беспокойно сжимала руки.

      – Хорошо, – робко, с благодарностью ответила она.

      Они поговорили еще немного, и сенатор поднялся.

      – Передайте вашему мужу, – сказал он, – пусть зайдет в понедельник ко мне в отель. Я постараюсь ему помочь.

      – Спасибо вам, – смущенно промолвила миссис Герхардт.

      – А сейчас мне пора, – прибавил Брэндер. – Так не забудьте сказать мужу, чтобы он пришел.

      – Ну конечно, он придет!

      Брэндер надел перчатку на левую руку и протянул правую Дженни.

      – Вот лучшее ваше сокровище, миссис Герхардт, – сказал он. – И я намерен отнять его у вас.

      – Ну уж, не знаю, как я без нее обойдусь, – ответила мать.

      – Итак, всего хорошего, – сказал сенатор, пожимая руку миссис Герхардт и направляясь