Овод. Этель Лилиан Войнич

всей этой чопорной публики… О, если бы его мать была жива!

      Вечером он зашел в семинарию и застал Монтанелли за беседой с новым ректором. Вид у него был усталый, недовольный. Увидев Артура, padre не только не обрадовался, как обычно, но еще более помрачнел.

      – Вот тот студент, о котором я вам говорил, – сухо сказал Монтанелли, представляя Артура новому ректору. – Буду вам очень обязан, если вы разрешите ему пользоваться библиотекой и впредь.

      Отец Карди – пожилой, благодушного вида священник – сразу же заговорил с Артуром об университете. Свободный, непринужденный тон его показывал, что он хорошо знаком с жизнью студенчества. Разговор быстро перешел на слишком строгие порядки в университете – весьма злободневный вопрос.

      К великой радости Артура, новый ректор резко критиковал университетское начальство за те бессмысленные ограничения, которыми оно раздражало студентов.

      – У меня большой опыт по воспитанию юношества, – сказал он. – Ни в чем не мешать молодежи без достаточных к тому оснований – вот мое правило. Если с молодежью хорошо обращаться, уважать ее, то редкий юноша доставит старшим большие огорчения. Но ведь и смирная лошадь станет брыкаться, если постоянно дергать поводья.

      Артур широко открыл глаза. Он не ожидал найти в новом ректоре защитника студенческих интересов. Монтанелли не принимал участия в разговоре, видимо не интересуясь этим вопросом. Вид у него был такой усталый, такой подавленный, что отец Карди вдруг сказал:

      – Боюсь, я вас утомил, отец каноник. Простите меня за болтливость. Я слишком горячо принимаю к сердцу этот вопрос и забываю, что другим он, может быть, надоел.

      – Напротив, меня это очень интересует.

      Монтанелли никогда не удавалась показная вежливость, и Артура покоробил его тон.

      Когда отец Карди ушел, Монтанелли повернулся к Артуру и посмотрел на него с тем задумчивым, озабоченным выражением, которое весь вечер не сходило с его лица.

      – Артур, дорогой мой, – начал он тихо, – мне надо поговорить с тобой.

      «Должно быть, он получил какое-нибудь неприятное известие», – подумал Артур, встревоженно взглянув на осунувшееся лицо Монтанелли.

      Наступила долгая пауза.

      – Как тебе нравится новый ректор? – спросил вдруг Монтанелли.

      Вопрос был настолько неожиданный, что Артур не сразу нашелся что ответить.

      – Мне? Очень нравится… Впрочем, я и сам еще хорошенько не знаю. Трудно распознать человека с первого раза.

      Монтанелли сидел, слегка постукивая пальцами по ручке кресла, как он всегда делал, когда его что-нибудь смущало или беспокоило.

      – Что касается моей поездки, – снова заговорил он, – то, если ты имеешь что-нибудь против… если ты хочешь, Артур, я напишу в Рим, что не поеду.

      – Padre! Но Ватикан…

      – Ватикан найдет кого-нибудь другого. Я пошлю им свои извинения.

      – Но почему? Я не могу понять.

      Монтанелли провел рукой по лбу.

      – Я беспокоюсь за тебя. Не могу отделаться от мысли, что… Да и потом, в этом нет необходимости…

      – А