Проще убить, чем…. Александр Евгеньевич Режабек

Я не слышал, как он подкрался.

      Мне уже приходилось видеть эту сцену. Гришка и волк молча глядели друг на друга, хотя у меня возникло ощущение, что я играю роль глухого среди говорящих и слышащих. Наконец, Гришка обратился ко мне.

      – Все. Извини. Теперь твоя очередь. Я объяснял Сёме, что ты тоже хочешь научиться общаться. Только учти, они плохо понимают речь. Издаваемые звуки служат им большей частью для выражения эмоций, радости, гнева и т. д. А ты просто сосредоточенно думай о том, что хочешь сказать или спросить, и все.

      Я, по правде говоря, не был готов к какому-нибудь разговору с представителем волчьего рода. Ситуация была похожа на воображаемую встречу с пришельцем, диалог с которым, если вдуматься, при отсутствии плана и специфической подготовки бессмыслен. «Как тебя зовут», «откуда ты» и «какого хрена тебе здесь надо» – вот весь перечень вопросов. Как зовут волка, я знал, откуда он – тоже, а «какого хрена тебе надо» должен был спрашивать он, а не я.

      Волк вдруг оскалил клыки в некоем подобии улыбки и кивнул.

      – Бог ты мой! – подумал я. – Ты действительно понял мои мысли?

      Сёма кивнул снова.

      В моей голове стали складываться какие-то слова или символы, и я с удивлением сообразил, что это ответ волка.

      – Да. Я понял тебя, как поняли бы многие другие животные.

      Я обалдел.

      – Ты хочешь сказать, что все животные телепаты?

      – В той или иной степени, – прозвучал мысленный ответ. – Но, как и у людей, среди нас есть более умные и более глупые.

      Вообще-то меня не так уж легко сбить с панталыку, но сейчас в голове царил хаос.

      – Сёма, но ты ведь не философ, а хищник, живущий в дикой природе. Гроза мелкого рогатого скота. – И у меня в голове непроизвольно прозвучала песенка про серенького козлика.

      Волк снова улыбчиво оскалил зубы.

      – Я – волк и просто умело пользуюсь тем, что мне дано от природы.

      – И поэтому, наверное, не побрезговал бы сожрать заблудившегося в лесу путника?

      В ответ послышался отрывистый, похожий на собачий, хриплый лай. Я понял, что рассмешил животное.

      – Есть две причины, по которым волк нападает на человека. Это – голод, и вторая, более «человеческая», – месть. У животных есть много причин желать человеку зла. Трудность в другом. Если мы нападаем, нам трудно остановиться.

      – Почему?

      – Это трудно объяснить. Человек, как и животные, обладает и разумом (мы тоже, оказывается, обладаем, подумал я), и инстинктами. Последние у вас часто подвластны разуму. А у нас голод, страх, гнев или влечение к самке легко подавляют разум. Из-за этого волк перестает думать, и он тогда – только убийца. Волчара! Так вы порой говорите.

      Сёма вдруг снова засмеялся.

      – Мы почти никогда не трогаем таких, как ты, умеющих понимать. Но если бы я был очень-очень голоден и ты мне попался в лесу… Но поверь, утолив голод, я вернулся бы в разум и горестно завыл над твоими останками.

      Я в этом отчетливо уловил… насмешку. А волк неожиданно развернулся и убежал.

      Я удивленно посмотрел на Гришку.

      – Что это он