Проще убить, чем…. Александр Евгеньевич Режабек

тумблеры и был одет как для зимней прогулки. Разве что лыжи не надел. В наш мужской отстойник заглянула Таська. (Гришка устроил нас в разных комнатах, а сам спал в бане.) Она брезгливо сморщила носик.

      – Фи. Картина неизвестного художника «Стойбище диких козлов», – сказала она и убежала.

      Мы с трудом поднялись. Мужики дооделись, а я частично разделся. Мы выползи в общую комнату. На столе стоял чайник и какая-то простенькая утренняя еда: творожок, масло, хлеб, кусок колбасы. От вида этих продуктов нас дружно потянуло в ригу. Дух даже прикрыл рот рукой. Но сердобольный Гришка, понимающе оглядев нас, куда-то выскочил и вернулся с тремя бутылками холодного пива. Мы почувствовали себя лучше. Дядька снова куда-то отвалил, мы подумали, что пошел еще за бутылками, но не тут-то было. Он притащил три пары лыж. Мы застонали.

      – Гриш! Ты что, офонарел? Какие лыжи? У нас в ботинках-то ноги разъезжаются, – запротестовал я от имени всех.

      – Ничего не знаю, – Гришка отрицательно покачал головой. – Приехали на зимний отдых, так будьте любезны.

      – Гриш! Ну, сам подумай, – продолжал увещевать я, – куда нам сейчас на прогулку? Полежим еще пару часиков, глядишь, тогда и сможем выползти.

      Стоящие кучкой в сторонке женщины презрительно и осуждающе на меня посмотрели. Я только сейчас обратил внимание, что в углу приготовлены лыжи и для них.

      «Лыжницы хреновы», – и это было самое нейтральное из того, что я про них подумал.

      А Гришка с напускным удивлением спросил:

      – А с чевой-то ты вдруг решил, что я вас на прогулку позвал? Гулять и отдыхать сюда дамы приехали. – И он сделал галантный поклон в сторону наших девушек. – А мы для них пойдем лыжню прокладывать по живописным местам, километра эдак на три-четыре. А потом пусть себе гуляют, наслаждаются природой.

      Мои ребята выпучили глаза.

      – Ким! – строго спросил я. – Ты машину вести сможешь?

      Тот не без сомненья кивнул.

      – Так, может, ну их. Поехали обратно к Кузе. У него поживем, здоровье поправим, а этого лесного джентльмена оставим нашим дриадам. Пусть поживут с ним маленько.

      Все три клуши одновременно закудахтали. Я даже не понял, что они мне, а точнее, нам сказали, но вряд ли похвалили. В итоге мы поперлись вереницей чемпионов зимней олимпиады вслед за бодреньким Гришкой, волоча лыжи, как каторжники гири. Но на морозе минут за тридцать остатки хмеля выветрились, и хотя было нелегко торить лыжню в глубоком снегу, наша команда вскоре начала получать удовольствие.

      К нашему приходу девчонки приготовили вкуснейший чай. Гришка из своих закромов достал варенье, и мы все с наслаждением чаевничали за импровизированным столом во дворе. Жизнь показалась прекрасной. Каждый глоток свежего, пахнущего хвоей воздуха очищал и оживлял наши городские, отравленные бытовой химией и смогом тела.

      В удобный момент я отозвал Гришку в сторону.

      – Слушай, ты вчера не переборщил со своим «святилищем». Кровь, птицы убитые эти.

      Дядька усмехнулся.

      – Во-первых, не кровь,