Идея вечного возвращения в русской поэзии XIX – начала XX веков. Вячеслав Фаритов

свои хороводы над всеми Здесь, Тут и Там».[90]

      С еще большей силой это утверждение представлено в другом, еще более «пушкинском» стихотворении, написанном спустя десятилетие после рассмотренного текста:

      Вновь твои я вижу очи —

      И один твой южный взгляд

      Киммерийской грустной ночи

      Вдруг рассеял сонный хлад…

      Воскресает предо мною

      Край иной – родимый край —

      Словно прадедов виною

      Для сынов погибший рай…

      Лавров стройных колыханье

      Зыблет воздух голубой,

      Моря тихое дыханье

      Провевает летний зной,

      Целый день на солнце зреет

      Золотистый виноград,

      Баснословной былью веет

      Из-под мраморных аркад…

      Сновиденьем безобразным

      Скрылся север роковой,

      Сводом легким и прекрасным

      Светит небо надо мной.

      Снова жадными очами

      Свет живительный я пью

      И под чистыми лучами

      Край волшебный узнаю.

      Снова стихотворение открывается временным наречием – пушкинским «вновь», которое здесь употребляется в утвердительном значении. И снова вопрос – о каком «вновь» здесь говорится? Прежде всего, какой «Киммерийской грустной ночи» рассеяло сонный хлад это «вновь»? Киммерия – это поэтический образ страны мрака, представленный у Гомера:

      Там киммериян печальная область, покрытая вечно

      Влажным туманом и мглой облаков; никогда не являет

      Оку людей там лица лучезарного Гелиос, землю ль

      Он покидает, всходя на звездами обильное небо,

      С неба ль, звездами обильного, сходит, к земле обращаясь;

      Ночь безотрадная там искони окружает живущих.

(«Одиссея», XI, 10–20. Перевод В. Жуковского)

      Максимилиан Волошин дает следующую характеристику этому топониму: «Киммерией я называю восточную область Крыма от древнего Сурожа (Судака) до Босфора Киммерийского (Керченского пролива), в отличие от Тавриды, западной его части (южного берега и Херсонеса Таврического). Филологически имя Крым обычно производят от татарского Кермен (крепость). Но вероятнее, что Крым есть искаженное татарами имя Киммерии. Самое имя Киммерии происходит от древнееврейского корня KMR, обозначающего «мрак», употребляемого в Библии во множественной форме «Kimeriri» (затмение). Гомеровская «Ночь киммерийская» – в сущности тавтология».[91]

      Насколько известно, в киммерийских областях Тютчев никогда не бывал, употребление этого топонима носит сугубо литературный, поэтический характер. Географически и поэтически Киммерия представляет собой часть Крыма, отличную от столь дорогой сердцу Пушкина Тавриды. География и поэзия находятся здесь в теснейшем переплетении. Соответственно, «южный взгляд», рассеявший мрак («сонный хлад») этой мифопоэтической ночи, – это одновременно и впечатливший Тютчева «роскошный Генуи залив» и пушкинский «полуденный берег» Тавриды (что особо отчетливо проявится в последней строфе рассматриваемого

90

Там же. С. 226.

91

Волошин М. А. Константин Богаевский / М. А. Волошин // Лики творчества. – Л.: Наука, 1988. – С. 315.