Империя Машин. Кирилл Кянганен

говорить об императорском замке, да еще и о попытке изменить все то, что было сделано не одной сотней людей.

      Безумная идея…

      Но она толкала его вперед, давала повод жить дальше, после смерти близкого человека.

      Здесь, продвигаясь к рубке, он решил дать клятву перед умершими душами.

      Он зашел в кабину управления и встал на колени рядом с лежащими в креслах скелетами.

      Он обещал никогда, никогда не отнимать жизнь, никогда не приносить боли и страданий, только дарить и делиться светом, кой теплится в его юном тельце.

      Зачем—то взял кость руки и поцеловав начал закапывать в землю, ввалившуюся через дыру в полу.

      Он встал с колен и очень долго смотрел в целые стекла, засыпанные плодородным слоем почвы, ранее плодородным, а ныне серым, напоминавшем пыль.

      «Все здесь, и я заражены. Известно, что лекарства не существует… Да и поможет ли спастись какое—то лекарство от гнева израненной природы?»

      – Не приведет к смерти моя рука. Каким бы чудовищем не оказался встречный, мы расстанемся с миром.

      Он развернулся, оглядел свое «изделие», и вышел плотно прикрыв за собой люк.

      – Парень – позвал второй, сидящий у костра – дал какой—то обет? В это место приходят тысячи людей, приходили… Они брали кость и копали. Некоторые пели песни о успокоении. Что видел ты?

      – Ничего.

      – Никто не знает ответа, но надежда есть, иначе судьба бы не привела тебя в это место.

      – А если вы ошибаетесь?

      – Лучше ошибаться и верить, чем не совершать ошибок, кроме одной, самой главной и роковой ошибки: бездействия. Ожидание не есть бездействие, помни мои слова.

      – Почему вы сказали про это мне?

      – Я говорю это каждому встречному, иди.

      Уходя, мальчик помахал рукой.

      Он не знал, что никаких встречных не было, и последний раз к дирижаблю подходили еще до катастрофы, когда он завершал конечный рейс, и что это тот дирижабль, на котором к убежищу летел его отец.

      Каменистую кладку распирали зловонные пузыри, сдерживаемые вколоченными в асфальт листами железа. Вот и все меры правительства по противодействию распространения заразы.

      «Прогуляйся» – говорил Алан. Было бы где.

      Он начал перебираться по валявшимся камням. Рядом клонились от старости стены, упираясь в изломанную почву.

      Пролез по сгнившей крыше магазина. Выломанное окно напротив вело в кухню. Он услышал шум.

      Присев на корточки, аккуратно подкрался и выглянул:

      Женщина кормила с ложечки ребенка. Кожа малыша облепилась язвами, а лицо покрыло пупырышками.

      «Он не выживет» – сказал ему внутренний голос.

      Мальчик порылся в карманах, и решился. Встал, кашлянул. Женщина испуганно обернулась, ложка выпала из руки, она закрыла собой малыша.

      – Я хочу помочь, укол, он спасет ему жизнь, вы должны мне поверить.

      Она молча смотрела ему в глаза. Он медленно подходил, мать не дрогнула. Он вытянул руку

      – Возьмите. Болезнь уйдет.

      Женщина