Империя Машин. Кирилл Кянганен

на тросах внешнего лифта.

      – Глянем, что у него? – и не дожидаясь ответа, старик направился по крышам к подъемнику.

      Члены Парящих Кинжалов и не думали пропускать того за пределы лифта, и он стоял, помахивая конвертом. У каждого подъемника стояло по паре в масках как у Альфредо.

      – Они и ночью караулят подъёмы? – поинтересовался мальчик.

      – А как же. Что у вас? – обратился он к прибывшему.

      Члены ордена расступились и пропустили разукрашенного в золото дельца.

      – Я пожалуюсь начальству! Их выпорят! Меня заставили простаивать без дела!

      – Твое начальство не властно над моими людьми – сказал Альфредо.

      – Но оно в силе пригрозить вам. Вот – он передал конверт и собирался уйти, но Альфредо отдал распоряжение

      – Задержите.

      Парящие Кинжалы ухмыльнулись, кивнув головой в сторону ската крыши

      – Высоко падать.

      – Что—о—о?!

      И пока делец возмущался, Альфредо прочитал послание.

      – Координаты не уточнены, кто будет на обмене?

      – Не имею полномочий объясняться.

      – А я – имею право на ваш арест.

      – Он дорого вам обойдется – осклабился делец.

      – Поэтому не считаю нужным вам препятствовать.

      Когда дельца посадили на лифт, Мастер вздохнул

      – С ними надо быть начеку. Олем, Ион – проследите за гостем.

      – До дверей?

      Альфредо улыбнулся.

      – Хорошие парни – сказал он, когда те спустились по тросам. Но нетерпеливые, серьезной работы им не поручишь. Ты умело слушаешь для ребенка, однако безропотные слуги меня не устраивают. Что думаешь про ребят?

      – Я… думал про город. Каков он? Чем люди жили? К чему стремились?

      – Знакомое чувство, только не помешайся на нём. Я вкусил немало мечт, прежде чем подавиться. Надо глядеть на то, что имеем. А имеем мы руины. Или руины имеют нас… Кто кого запомнит – человек камень или камень – человека?

      Мальчик не согласился с его выводами.

      Теневые облака скапливались над городом.

      – Дождливая выйдет ночка. Идем же.

      За пустыми глазницами окон отливали купола, как треснутые яичные скорлупки. Мальчик ощущал гладящий щеку ветер.

      Приятный, не тот, что в убежище.

      – Настоящий театр?

      – А он похож на макет? – засмеялся Альфредо. Мастера Эрнстарда. Первого ассасина для просветителей, и первого человека, объединившего нас после катастрофы.

      – Но он разрушен, колонны на земле, а часть крыши внутри.

      – Я забыл сообщить. Та волна, о кой тебе говорили. Это не всё, а малейшее, что могло произойти. Уровень воды упал, и мы вышли из убежищ. Они не до конца поднялись, поврежденные стержни блокировали ход, всплывали через спасательные капсулы.

      Те убежища, что заражены пылью, приходилось взрывать, и… топить.

      – У нас тоже было заражение.

      – Тебе повезло. И с отцом, и с убежищем, и с поселенцами. Когда ты