Империя Машин. Кирилл Кянганен

счет? Вот они и решили, взяли какое—то крупное событие за точку, и обозначили ее нулем.

      – Время не может быть нулем, и, если сегодня идет 774 год, получается, мне четырнадцать, но я не помню…, наверное, отец сбился, либо я столько лет лежал в беспамятстве.

      – Возможно, а твой отец – ты так его назвал?

      – Он не мой настоящий, настоящего я никогда не видел, говорят он погиб во время потопа. Отец сказал, что последние слова были – Лени, и что—то там еще. Я даже не помню – с досадой проговорил мальчик.

      – Можно узнать твое имя?

      – Я его не знаю, мне так и не придумали, да и я сам предпочитал быть без него – сказал мальчик, но эти слова давались ему нелегко.

      Он помнил писателя, когда тот сказал на титульном листе:

      «Человек без имени как лодка без весел. Ее бросает течение, и она не знает, когда нужно свернуть».

      – Неизвестный…

      Мальчик похолодел. Неизвестный… Имя – засов. Отпадение всякой наличности, всякого Я, близкого сердцу. «Но это – твое имя» – возразил ему внутренний голос, и мальчик принял его

      – Также сказал отец.

      – Хорошее имя для члена братства. Не высокомерное, ни блестящее, ни агрессивное, ни красивое – никакое, просто неизвестный – нейтральное.

      – В этом есть плюс – сказал мальчик, не желая показывать колющую боль.

      Я могу быть кем угодно, и одинаково отзываться на любое.

      – Ты достаточно умен для своего возраста. Хочешь стать убийцей?

      – Убийцей? Я хочу сделать только два дела.

      – Какие?

      – Вы допытываетесь до меня!

      – Мне же надо знать, как проводить обучение.

      – Это личное, но я хочу стать достойным сыном – повторил он слова из прочитанной им в детстве книги.

      – Благодарю за доверие – насмешливо поклонился Альфредо. Тело слушается тебя?

      Мальчик потянулся в ответ и обнаружил легкость. Такая перемена насторожила его, но он придержал вопрос.

      Они перешли в соседнюю комнату и вышли на балкон, пройдя через обломки лежащей на полу стены. Закружилась голова, а глаза разъедало непривычным зрелищем.

      Солнце из—за паров и грязи лилось белым светом.

      Разрушенные высотные здания ныне походили на обглоданные кости, лишенные стен – один скелет.

      Дорога внизу обрывалась, образуя земной разлом, разделявший улицу по—полам.

      Над разломом, на высоте пятого—шестого этажа висели мосты, десятки мостов.

      Они покачивались под натиском ветра, и могли оборваться в любой момент.

      Мальчик бросил взгляд налево.

      Там, разворошив землю, сломав несколько пятиэтажных кирпичных зданий, лежал дирижабль, словно раненая птица, но бока уже не вздымались, лишь со стороны головы—кабины торчали металлические прутики.

      Внутри было накидано огромное количество тел, все они лежали друг на друге, часть сгнила, но в основном выглядела целыми.

      – Да, паренек, они умирают в огромном количестве.

      – Кто они?

      – Люди,