Ирландское сердце. Мэри Пэт Келли

печально, – сказала тетя Кейт.

      – По крайней мере, хоть автомобили не лягают людей до смерти, – вставил Эд.

      – Еще лягнут, – хмуро заметил Джон Ларни. – Аварии уже были.

      – Когда шоферы научатся лучше управлять машиной, все это уладится, – возразил Эд, который всегда вступался за все новое и передовое.

      Сидя в теплых сумерках летнего вечера, я впитывала слова Тима. Бедного, но честного сироту подхватила богатая зрелая дама, а он был так наивен, что не понимал ее истинных намерений. В своем воображении я выстроила историю, в которой Тим представал в наилучшем свете.

      – Я бы хотел как-нибудь взять вас с собой прокатиться, Эд, – сказал Тим.

      Эд кивнул.

      – Машины изменят весь мир. Мы построим хорошие дороги… Мы с капитаном Льюисом много говорили про широкое шоссе, которое когда-то пройдет вдоль озера Мичиган. Вдоль берега раскинутся парки, выстоятся красивые дома, а по дороге будут проплывать автомобили.

      – Но большая часть берега заболочена, – заметил Тим, и это дало Эду повод заговорить про отсыпку грунта и железобетонные укрепляющие конструкции.

      Эд мечтал о современном обустройстве берега озера для Чикаго с тех самых пор, как сгорели дотла все постройки «Белого Города» на территории Всемирной выставки. Как раз перед тем, как он уехал в геодезическую экспедицию, мы гуляли вдоль озера Мичиган, мимо гор ржавеющих консервных банок и прочего мусора, устилавшего берег. А к востоку от Мичиган-авеню на камнях даже лежал старый разваливающийся железнодорожный вагон.

      – Ну что за город может превратить свою самую красивую достопримечательность в мусорную свалку? – возмущался тогда Эд.

      – Город, который много и тяжело работает, – ответила я.

      – Но ведь Чикаго – это не только наш пот, – позразил Эд. – Помнишь, как бабушка Онора водила нас к озеру и мы устраивали пикники на полоске песчаного пляжа, которую она обнаружила к югу от гавани Бернхэм Харбор? Как она заставляла нас закрывать глаза и представлять себе, что перед нами вовсе не наше озеро, а залив Голуэй?

      – Помню, – сказала я, – но только ни одного красивого вида там не осталось.

      И вот сейчас Эд снова рассказывал о своей мечте насчет обустройства берегов озера Тиму Макшейну, а тот кивал, соглашаясь с ним.

      – Это настоящий позор, – подхватил Тим. – И те из нас, кто переживает за город, должны объединиться и громко заявить об этом. Огромные особняки на севере Чикаго монополизировали все побережье. Это несправедливо.

      – Вот именно, – сказал Эд. – Семьи из Бриджпорта, Брайтон-парка и Бронзвиля тоже хотят наслаждаться зеленью. Нам необходимо вырваться из наших трущоб, нам нужен свежий воздух.

      – Полностью согласен, – кивнул Тим. – Моя утренняя конная прогулка – самое яркое событие всего дня. Скачешь верхом и видишь, как солнце встает прямо из озера, слушаешь пение птиц… – Он мечтательно вздохнул.

      – Что-то не похожи вы на того, кто встает рано поутру, – скептически заметила я.

      – Но и соней меня тоже не назовешь, Нора, – парировал он.

      Тут решительно