Омертвение. Ушедшие в небо. Ярослав Толстов

Я думала «Стас» – мужское имя.

      – А-а… Да нет, это так… – Султан засмеялся. – Ее Таисия зовут, для друзей – Тася, Стася, Стас – метаморфоза такая, говорили все время «с Таськой, с Тасей» – вот и срослось. Ну, ладно. Извини, что разбудил. Хотя… а вы всегда под Расторгуева засыпаете?

      – Знаешь что, Султаша, – нехотя произнесла Вита, схватила себя за влажную прядь и дер-нула, – пожалуй, мне стоит пойти. Неудобно, все-таки ты договаривался.

      – Как договорился, так и отговорюсь. И, кстати… – Султан начал говорить что-то еще, но Вита, слегка отодвинув трубку от уха, не слушала. «Ты дура! – сказала она сама себе. – Ведь уже все решили, уже поставили точку, более-менее почуяли, чем тут пахнет. Зачем?»

      Элина Нарышкина-Киреева – вот зачем. Кем она там работает… если, конечно, работает?

      Кем она стала?

      Быть совсем рядом и не узнать?

      – Витка! Ты куда пропала?! Витка!

      – Как мне найти твою Стасю? – спросила она, распростерлась на диване и закинула ногу на ногу. Султан недовольным голосом объяснил, что искать Стасю не нужно, завтра она в восемь часов вечера сама подъедет к «Пандоре» и заберет Виту.

      – Не забудь прихватить с собой побольше денег, – предупредил он, – а еще не забывай ка-заться как можно глупее и развратнее. Стася ставит животные инстинкты выше интеллекта в отборе кандидатур тех, кто достоин находится с ней рядом. Отношения, основанные на кон-трасте, понимаешь? Себя она считает исключительно неординарным созданием, обладаю-щим редким сочетанием гиперсексуальности и ума, и на фоне своего круга она вроде как вы-глядит еще ярче. Так что смотри – будешь бросаться своими шуточками, цитатами или, не дай бог, философствовать – Стася быстренько от тебя открестится.

      – Ну, ты, друг, запугал ребенка, мне уже страшно с твоей подругой встречаться. А ты-то как с ней? Тебя-то ведь боженька вроде умом не обидел.

      – Ну, я – другое дело, я же мужчина, – с неожиданной мусульманской надменностью про-изнес Султан. – Ко мне и отношение другое.

      Вита фыркнула.

      – Ступайте в свой гарем, мужчина, – сказала она и положила трубку.

      Максим Венжин пришел минут через десять после звонка Султана, и за это время она ус-пела слегка задремать. Когда Вита открыла дверь, то первым в квартиру ввалился не Мак-сим, а Эдгар, восторженно хрюкая и отчаянно вертя остатком хвоста. С разбега он ткнулся лбом Вите в ноги, издал громкий чихающе-хрюкающий звук, в котором выразил всю радость от встречи, а после этого тяжело и неуклюже запрыгал вокруг, вернее, попытался это сде-лать, почти не отрывая лап от пола, извиваясь всем своим упитанным телом и клацая когтя-ми. Из смеющейся пасти тянулись серебристые нити слюны, в маленьких глазах, спрятав-шихся среди старческих складок кожи, светилось обожание.

      – Продажная шкура, – добродушно сказал специалист в области нефрологии, закрывая входную дверь и стряхивая с себя остатки снега. – Ну и погодка – просто шабаш какой-то! Гладь псину, Витка, гладь усердней – я Эдгара