Конфуций. Александр Ушаков

те времена был широко распространен обычай, согласно которому знатные люди приглашали для обучения своих сыновей постоянного учителя.

      Поэтому Гунсунь Чао считал само собой разумеющимся, что ученый с такой репутацией должен был приобрести свои познания у очень известного наставника.

      Ответил Цзы Гун в лучших метафизических традициях.

      – Путь основателей Чжоу, совершенномудрых царей Вэнь-вана и У-вана, пришел в упадок, но не пропал полностью. Он сохранился среди людей, при этом достойные запомнили в нем великое, а мелкие и недостойные – неважное и второстепенное. Тем не менее, и то, и другое – части Пути. И куда бы мог пойти наш Учитель, чтобы у него не было возможности учиться? Да и нуждался ли он в постоянном наставнике?

      Если перевести всю тайную суть иносказаний Цзы Гуна, то Конфуций мог учиться – и учился – в любой ситуации, у любых людей, не нуждаясь в отдельном наставнике, который постоянно обучал бы его.

      Конечно, по большому счету вопрос о том, учился ли Конфуций в высшей школе, является чисто риторическим. И трижды прав был его ученик, когда говорил, что его Учитель был обречен на учение самим Небом.

      Достойный человек не может не обладать широтой познаний и твердостью духа. Его ноша тяжела, а путь его долог

      Человечность – вот ноша, которую несет он: разве она тяжела? Только смерть завершает его путь: разве он долог?

      Истинно человечный муж добивается всего собственными усилиями

      Да и не это, в конце концов, главное! Главное, что Конфуций учился и овладел знаниями в гораздо большем объеме, нежели это давала государственная школа.

      И, наверное, прав был Цзы Гун, когда говорил о том, что о Конфуций не нуждался в постоянном наставнике.

      Впрочем, это и не суть важно для такого человека, каким был Конфуций. Главное для него было все же, не у кого, а как.

      – Даже в селении из десяти домов, – как-то заметил он, – всегда найдется человек, равный мне по верности и надежности, но там не будет никого, кто любил бы учиться так, как я…

      Как это ни удивительно, но громкие слова принадлежат скромному в обычной жизни Конфуцию.

      И он знал, что говорил, поскольку его любовь к учению и на самом деле была настолько сильна, что, действительно мало кто мог сравниться с ним.

      – Я, – говорил Конфуций, – не из тех, кто обладает врожденным знанием. Я просто люблю древность и искренне стремлюсь к ней…

      Его слова не расходились с делом, и он скрупулезно изучал тот мир, каким он представал перед ним в классических книгах.

      И как тут не вспомнить знаменитого автора «Смысла и назначения истории» К.Ясперса?

      «Необозримые дали времени, – писал он, – когда человек уже существовал, в основе своей остаются для нас тайной. Это время молчания истории, хотя именно тогда должно было произойти то, что наиболее существенно для нас.

      Доистория – это величайшая реальность, ибо в ней возник человек, однако реальность эта нам, по существу, неведома.

      Но едва только