Изгнание беса (сборник). Андрей Столяров

сидел на полу, раскачивался и баюкал сломанную руку, но двое других вполне прилично держались на ногах. Если бы они были профессионалами, то мне пришлось бы трудно. Но это были дилетанты. Краб, раздув и без того широкие ноздри и хрипя, сплевывал кровь из прокушенного языка. Второй парень – низкий и квадратный – смотрел на меня с явной опаской.

      Дух их был сломлен.

      – Убирайтесь. – Я пнул ногой дверь.

      – Ну, мы тебя еще встретим, – невнятно пообещал Краб, морщась от боли.

      – Давай, давай, – сказал я.

      – Мы тебя поприветствуем…

      Они подхватили сидящего и, не обращая внимания на его жалобные всхлипы, потащили в коридор.

      Я сунул голову под ближайший душ, в холодную воду. Пил, чувствуя, как оседает внутри горькая пена. Боль в боку усиливалась. Наверное, сломали ребро. Славный денек выдался. Веселый. Я утерся ладонью и вызвал Августа.

      У него даже голос пресекся от новостей:

      – Ты уверен?

      – Да. Библиотекарь.

      – Дай бог, – сказал Август. – Я сейчас свяжусь с полицией, пусть произведут задержание – согласно всем правилам. Как ты себя чувствуешь?

      – Жив пока, – ответил я, удивленный такой заботой.

      Он и сам, видимо, смутился, потому что торопливо сказал:

      – Полиция будет минуты через три-четыре. Не волнуйся, Павел. Теперь уже все.

      Я и не думал волноваться. Операция шла к концу. Сейчас приедут и заберут библиотекаря. Он несомненно старший. Он даст нам ключ и назовет остальные группы. Может быть, он скажет нам и слово власти.

      В животе все еще горело. Я зачерпнул воды. Из соседнего душа торчали ноги. Косясь на неподвижного библиотекаря, я заглянул за кафельную перегородку. Там лежал Боннар, мелко и часто дышал открытым ртом, скребя пальцами по кафелю.

      Меня словно толкнуло. Я пошарил у него за пазухой, вытащил пистолет. «Элизабет» – армейская серия. Из дула попахивало свежей, кисловатой пороховой гарью, а в обойме не хватало двух патронов.

      Вот, значит, как. Была попытка к бегству. Неудачная попытка. Вот, значит, какая получается каша. Контрразведка и «саламандры». И еще фантомы. Ну что же, теперь ясно. Разгром моей квартиры – это «саламандры». А вот микрофоны – это уже второй отдел. И час назад на террасе Боннар стрелял не в меня. Он стрелял в Элгу.

      – Получается, что ты фантом, Боннар, – сказал я тихо.

      Боннар сразу же ужасно застонал, не открывая глаз, пощупал волосы:

      – Сволочи, всю голову мне разбили! – Оторвал руку. Она была в крови.

      – Потерпи немного, сейчас будет врач, – сказал я ему. Осторожно передвинул его – чтобы голова оказалась на возвышении.

      – Где он, да где же он? – в беспамятстве бормотал Боннар.

      Мне было жаль его. В конце концов, он не был виноват ни в чем.

      Теперь следовало заняться библиотекарем. Он лежал лицом вниз, обтекаемый спокойной водой. Я его перевернул. Ни документов, ни оружия не оказалось. Мокрая одежда неприятно липла. Мне не нравилось