Изгнание беса (сборник). Андрей Столяров

Вводит Моголов Павел. Боннар – наблюдатель.

      – Можно еще раз посмотреть середину второй пленки? – неожиданно попросил доктор. – Там есть одно любопытное место. Сразу после совещания, когда вы выходите…

      Я погнал назад ленту, фигуры на экране заметались, как сумасшедшие. В нужном месте я притормозил. В кадре показалось надменное, брезгливо сморщенное лицо капитана Клайда, парики, склоненные над картой, Анна, уронившая голову на руки. Август увидел, как Боннар подмигнул мне и недовольно кашлянул.

      Потом изображение запрыгало: я вышел в коридор. Там стояли два пирата. Один протягивал другому золотой браслет.

      – Стоп! – сказал доктор. Он упер палец в браслет. – Синергетический блокатор нервных волокон, АСА-5, многоразового пользования, проще говоря – болеизлучатель.

      – Крупно! – гаркнул Август.

      Я повернул ручку. Предмет заполнил экран. Сомнений не оставалось.

      – Время?

      – Двадцать один одиннадцать.

      – Значит, через четыре минуты после убийства, – сказал Август. – Дай лица. Вот они, фантомы!

      Оба лица были усатые, в париках. Совершенно незнакомые. Мне в них что-то не понравилось.

      – Ну и глаз у вас, доктор, – уважительно отозвался Боннар.

      – Вот этот, левый, убил Кузнецова, – сказал Август. – Почему они в маскараде? Это ведь не голограмма.

      Я понял, что мне не нравится, и разозлился:

      – Мы их не определим. Это люди, одетые под голограмму. Они в биомасках.

      – Свет! – бесцветным голосом сказал Август.

      7

      Зал походил на оранжерею. По стенам его тянулся вверх узорчатый плющ. Его прорезали огненные стрелы бегоний, усыпанные мелкими фиолетовыми цветами. В длинных аквариумах, в зеленой воде над полуразвалившимися пагодами висели толстые, пучеглазые рыбы, подергивали шлейфами плавников.

      – Очень рад, что вы нашли время, – сказал директор. – Элга, поухаживай за гостем.

      Элга налила мне в узкий бокал чего-то лимонно-желтого, плотным слоем всплыла коричневая лопающаяся пена. Я пригубил. Это был приправленный специями манговый сок со слабыми признаками алкоголя. Такой же напиток стоял и перед остальными. Режиссер сидел с опущенной головой и покачивал в руках бокал с прозрачной жидкостью, изредка отпивая из него.

      Даже на полу росла трава. Я нагнулся. Трава была настоящая. Я оглядел зал. Боннар сидел недалеко от меня; как воробей, вертел головой, смуглыми пальцами чертил воздух. Три симпатичные девушки за его столиком переламывались надвое от смеха.

      Анна была с отцом. Встретила мой взгляд – Элга как раз положила мне руку на плечо – отвернулась. Какой-то долговязый тип горячо говорил с ней, взял за кисть, поцеловал кончики пальцев. Волосы его, меняя окраску, непрерывно шевелились. Будто черви.

      – Мы потанцуем? – спросила Элга на ухо.

      Сегодня она была одета удивительно скромно – в серую накидку с прорезями для рук.

      – Обязательно, – сказал я.

      – Наш Спектакль, – говорил директор, – является не частью искусства,