Зимопись. Урок ловиласки. Петр Ингвин

любая влажная среда – обиталище семян многих болезней, в любом водоеме их как хвои на елке… или, скажу по-другому, как мелких частиц, из которых состоит воздух – невидимых, но оттого никуда не девающихся, и мужской ключ мигом доставит их за дверцу.

      – Или не доставит, – со знанием дела сообщила Ярослава.

      – Или не доставит, – пришлось согласиться преподавательнице, – если повезет.

      – Ты нас сейчас так застращаешь, девчонки запрут дверцы на щеколды и до старости проходят в девах, – продолжила дискуссию зеленоглазая бестия.

      – Мое дело – предупредить о возможном, ваше – распорядиться полученными знаниями по своему усмотрению: помнить, учитывать или игнорировать, – напустив строгости, объявила Варвара.

      Ефросинья к общей радости сменила тему:

      – Говорят, если у парня нос длинный, то и ключ познания тоже. По-моему, это неправда.

      Словно в фильме ужасов начавшиеся тихие разговоры, вздохи и перешушукивания разом стихли, глядевшие в разные стороны лица одновременно повернулись и уставились на мой нос. Обычный нос, не большой, не маленький, так, небольшая картофелина симпатичной наружности.

      – То же самое слышала про большие пальцы ног, – хмуро проинформировала Антонина.

      Абсолютно все взоры синхронно переехали на озвученное.

      – Обманщик! – с ехидцей заявила Ефросинья, упершись взором в еще недавно никому не нужный мой скромный нос. – Нехорошо притворяться незначительным и прятать от людей истинное сокровище!

      Преподавательница расставила точки над ё:

      – Насколько мне известно, масштаб главной части пособия не соразмерен каким-либо другим кусочкам организма, а передается по мужской линии. Если известен истинный папа, то можете не сомневаться – они будут не сильно различаться.

      – Тогда правда и обратное, – хмыкнула Ефросинья. – Если истинный папа неизвестен, достаточно сравнить сына с его тремя четверодителями…

      – Напомню закон, – сурово произнесла Варвара: – «Наготы мужа матери твоей не открывай, ибо это твоя нагота. Ибо открывая наготу членов семьи своей обнажаешь плоть свою. Не оскверняйте себя ничем этим, ибо всем этим осквернили себя народы, жившие до вас. И осквернилась земля, и воззрела Алла, да простит Она нас и примет, на беззаконие, и был акопалипс».

      – Да помню, – отмахнулась Ефросинья. – Но я же не обнажать предлагаю, а только сравнить и посмотреть, кто из них…

      – Посмотреть – именно об этом и говорится в семейном праве. Хочешь иметь дело с сестричеством?

      – Чего пристали, я же только сказала…

      – Когда выберемся из этой передряги, сообщи о недоразумении ближайшей сестриссе, – строго заявила Варвара, оглянувшись на других царевен. – Во избежание худшего.

      – Какого худшего?! – чуть не плача взмолилась Ефросинья. – Я же только…

      – Вот и говорю – недоразумение, – перебила Варвара. – Пусть им и останется. Все понятно?

      Ефросинья хмуро кивнула.

      – Варвара, ты все прекрасно объяснила