Зимопись. Урок ловиласки. Петр Ингвин

емкие заманчивые перспективы. Флюидами влечения можно было наполнить еще одно озеро, а разыгравшаяся фантазия накрыла берег туманом-дурманом.

      – Прости. – Я взял ее за руку и повел к берегу. – На этот случай у меня очередь. Просили не занимать.

      Вот так. Не получается у меня смешивать нужное с желанным, в самый неподходящий момент всегда просыпается совесть и портит обе возможности. Что обидно – потом именно она оказывается права, неоднократно обруганная и посланная в дальний пеший поход. Вопрос: чего же спала, когда все только затевалось?!

      На подходе к костру, где сразу прекратились разговоры, я привычно прикрылся ладонью. Антонина, которую так и вел за руку, даже не подумала о подобном. Опаляя окружающих аурой морозной влаги, она присела, молча втиснувшись в промежуток между Любавой и Александрой. Ученицы подвинулись и, поджав губки, отвернулись.

      – Не пора ли спать? – громко выдал я риторическое.

      Кто хотел спать, уже легли, остались только неисправимые романтики, которые не желали тратить бесподобную ночь у костра на обычный сон.

      – Как хотите, – сказал я, укладываясь с краю протянувшегося по поляне ветвяного лежака.

      Благодаря его размерам сегодня не будет тесно. И холодно не будет, спасибо костру.

      Замечательно. Я закрыл глаза.

      Или не замечательно? – пытался оспорить вредный организм, но его глупые поползновения я задушил на корню.

      Разбудили безумные ощущения. Царила ночь. Все уже спали. Почти все. Лежавшая ко мне спиной Варвара притерлась круглой мягкостью. Физиологический ответ ей передавался отлично, но, так и не ощутив радостного психологического, этого встречного движения, душевно-чувственного порыва, она грустно отодвинулась. Донесся вздох.

      – Причина во мне? – вопросил едва слышный шепот. – Ты именно меня не хочешь?

      – Хочу, – убито сообщил я. – Но люблю другую.

      – Разве это мешает?

      – Категорически. Отвергает саму мысль.

      – А Антонина? Вы разве не…

      – Не.

      – Но вас так долго не было.

      – Мы – не, – жестко повторил я. – По тому же поводу. Любить можно разными местами. Я предпочитаю сердце.

      Она ничего не сказала.

      – Обижаешься? – Я с дружеским сочувствием пожал ее плечо. – Не надо. Ты же ни при чем.

      Варвара резко повернулась:

      – Вот это и обидно.

      Помолчав, она глухо прибавила:

      – Прости, я не обижаюсь.

      И, еще тише, практически неслышно:

      – Завидую.

      Она закрыла глаза. И я закрыл. Как оказалось, ненадолго.

      Часть вторая

      Все это произошло почти только что по меркам нормального человека. Здесь, увы, таких не водилось. Не минуло и нескольких часов, а меня распяли на земле, прижали всем, чем прижалось, и измывались, устроив пытку удовольствием. Кто бы сказал еще вчера, что такое возможно. Я бы посмеялся. Ха-ха. Думаете, не смешно?

      Согласен. Совсем не смешно.

      Я лежал, раскинув руки подобно человеку с рисунка Леонардо да Винчи, и принимал судьбу как есть. Она