Разносчик пиццы. Диана Бош

фотографировал место происшествия. Женщина лежала на лужайке возле большого валуна, голова ее была безжизненно вывернута. Рядом стоял Артур с таким выражением удивления на лице, будто еще до конца не поверил в происходящее. Лямзин внимательно всмотрелся в лицо убитого горем мужа. Действительно скорбит или притворяется? За время работы в угрозыске ему такие талантливые актеры попадались, что только держись. Сам Станиславский бы «браво» кричал.

      Окно второго этажа, точнее, его подоконник, находится метрах в шести-семи над землей. Похоже, в доме высокие потолки. Предположительно, смерть вызвала травма головы – девушка сильно ударилась о валун, на виске рана от удара тупым предметом.

      Лямзин оглянулся на сбившихся в кучку, потрясенных смертью хозяйки дома гостей. Он по очереди вгляделся в их лица, выбрал самого уравновешенного, на его взгляд, и отозвал в сторону.

      – Вы видели, как все произошло?

      – Увы, понятия не имею, – пожал плечами Филипп. – В доме отключили электричество, и мы некоторое время сидели в темноте. Гостиная огромная, большая ее часть не освещалась. Да и я, признаться, сидел у самого камина, и свет его не позволял разглядеть, кто куда пошел или пересел.

      – Это намек на то, что у вас алиби?

      – Да называйте как хотите, – брезгливо скривился Филипп. – Разговаривали мы ни о чем, пустая болтовня. Я даже сейчас и не вспомню ни одной темы. А, нет, одну помню – Эрика рассказывала, что за границей нынче моден русский сюр.

      – Что, простите?

      – Сюрреализм.

      – Это к делу не относится.

      – Да как хотите. Потом зажегся свет. Яркий, после темноты показался ослепительным. Тут Артур заметил, что Лидии нет. Звать ее начал… – Филипп тяжело вздохнул. – Кто бы мог подумать, что она… что ее больше никогда не будет с нами.

      Лямзин достал сигарету, и Филипп жадно сглотнул.

      – Курите? Берите.

      Он протянул пачку, и Филипп с благодарностью вынул сигарету.

      – Бросил недавно. Сердце стало давать о себе знать. Но сейчас не могу, до того затянуться хочется, что кажется, еще немного, и сознание потеряю. И ведь знаете, я был уверен, что она в гостиной, не видел, чтоб выходила. Как-то все нелепо произошло, вроде бы только что разговаривала, смеялась, а потом вдруг появляется этот мальчишка – разносчик пиццы и говорит, что во дворе мертвая женщина.

      – Где он?

      Филипп махнул рукой, подзывая паренька жестом. Тот подошел и, шмыгнув носом, потер его кулаком.

      – Тебя как зовут?

      – Остап.

      – Остап, ты как здесь очутился?

      – Так пиццу принес. Заказ. – Парень беспомощно захлопал рыжими ресницами. – Подошел к воротам, хотел позвонить, калитку толкнул – а она не заперта…

      Он замолчал, и Лямзин нетерпеливо подогнал его:

      – Ну?!

      – И… и все.

      – Что – все? Ты чего мне голову морочишь, Остап? Рассказывай дальше давай.

      Мальчишка часто заморгал, стараясь сдержать слезы, но они все равно предательски заполнили глаза, грозя вот-вот пролиться. Он исподтишка бросил быстрый взгляд на