Разносчик пиццы. Диана Бош

подошла к ним и внимательно прислушивалась к разговору.

      – Вот вы ее и убили, – сказала она вдруг. – Случа-а-айно. Знаем мы такие «случайности»! Кто в такое поверит, чтобы выбраться в гости именно в тот день, когда гибнет хозяйка. Не ходила, не ходила и вдруг – здрасьте, пришла.

      – Вас как, простите, зовут? – спросил Лямзин.

      – Аманда.

      – То есть, судя по монологу, вас Лидия в гости звала? – спросил Лямзин.

      – Конечно! Она меня и Макса пригласила поиграть в бридж. А что удивительного? Лидия любила бридж.

      – Кто-то из вас двоих врет, – не выдержал Филипп. – Я хорошо помню, как Лидия сообщила, что вы с Максом звонили предупредить, что скоро приедете. Она ни слова не сказала о том, что звала вас заранее, даже как бы наоборот.

      – Вы намекаете, что я вру? Да, теперь, конечно, можно все, что угодно, сказать: Лидия-то мертва и не может подтвердить моих слов!

      – Но…

      – Да, может, она так и сказала, потому что лишний раз упреков от мужа слышать не хотела! Думаете, приятно знать, что кто-то тебя не одобряет!

      – Когда это я Лидию попрекал? Что вы такое говорите, Аманда? – опешил Артур.

      – Мне-то к чему врать? – кипятилась она. – Она жаловалась Максу, а я все слышала! И она сама нас заранее пригласила, я даже платье новое купила к сегодняшнему дню!

      Она повысила голос, и Лямзин шикнул на нее:

      – Тихо! Вы забываетесь, Аманда.

      Она послушно закрыла рот, хотя, судя по возбужденному дыханию, ей много еще чего хотелось высказать.

      – Поверьте, ничего вам этот опрос не даст, – вздохнул Артур. – У нас почти каждый день бывают люди и постоянно приходят без звонка. Лидия любила шум, огни, смех и ненавидела тишину.

      – Я тоже боюсь быть одна. – Мара помолчала и еле слышно добавила: – Особенно когда льет дождь.

      Глава 5

      – Почему я должен давать показания первым? – громко возмущался Филипп. – Мадам Валерия изъявила желание высказаться, вот пусть и говорит. Она же все про всех лучше нас самих знает!

      – Дойдет черед и до Валерии, – не сдавался Лямзин, – а сейчас мне хотелось бы выслушать вас.

      – Это просто черт знает что такое! Отдохнул, называется, в выходной. Врагу не пожелаешь. Да никуда я не пойду! Что я, преступник какой-то? Нет чтоб посидеть всем вместе в гостиной, помянуть добрым словом усопшую…

      Лямзин вдруг остановился, осененный идеей, и Филипп едва не сбил его с ног, не успев вовремя затормозить.

      – А знаете, это мысль. Пожалуй, так и сделаем. Останемся в гостиной и выслушаем присутствующих.

      Лямзин сел за стол и достал блокнот и диктофон.

      – А вот скажите-ка, любезный Эдуард Петрович, – произнес Филипп, удобно устраиваясь в кресле у камина, где сидел раньше, – как вы думаете, зачем мадам Валерия льет на меня грязь?

      – Я никогда не вру, – выпалила она.

      Лямзин заинтересованно посмотрел на нее и одобрительно кивнул:

      – Похвальная черта. Надеюсь, мы сегодня в этом еще не раз убедимся.

      – А лить грязь, Филипп, это значит выкладывать непроверенные слухи, –