Жизнь, которая не стала моей. Кристин Хармель

я не замужем, – сказала я наконец. Полная бессмыслица, ведь минуту назад я упоминала мужа.

      Склонив голову набок, Эндрю дожидался пояснений.

      – Я помолвлена. Но он пока еще не муж.

      – Но бургеры любит, – подсказал Эндрю, словно пытаясь разговорить ребенка-аутиста.

      – Нет! – Щеки у меня горели. Придется объяснить, почему я заговорила о муже, которого потеряла двенадцать лет назад. Но мы с Эндрю едва знакомы! Так что я отделалась смешком: – Простите. День был трудный.

      Он улыбнулся, хотя все еще озабоченно поглядывал на меня.

      – Бывает. Но поверьте, после бургера вам станет лучше. Это просто волшебный бургер.

      Я улыбнулась в ответ и откусила еще кусок, поражаясь, какое вкусное, сочное мясо, и пытаясь не думать о жире и калориях – Дэн непременно указал бы мне на это. Я так старательно гнала эти мысли, что не заметила, как съела почти весь бургер. Я глянула на Эндрю – его тарелка опустела, и вид был довольный.

      – Говорил же – вам понравится!

      – Поверить не могу, что я столько съела! – воскликнула я, глядя на свои руки, словно это они сами вопреки всяким диетическим соображениям скормили мне бургер. – Как некрасиво получилось!

      – Некрасиво? – удивился он. – Вот уж нет. Поверьте мне: возмущаться женщинами с хорошим аппетитом – это свинство и сексизм. А мне страшно нравится, когда женщина получает удовольствие от еды.

      И снова щеки заполыхали, я положила остатки бургера на тарелку, но Эндрю, подавшись ко мне через стол, предупредил:

      – Пока не доедите, урок не продолжим.

      – Суровые у вас условия, – сказала я и, поймав себя на том, что уже кокетничаю, сделала серьезное лицо и откашлялась. – А почему вы стали преподавать язык жестов? Это ваша основная работа?