Жизнь, которая не стала моей. Кристин Хармель

другу «люблю». Наш тайный язык.

      Я знала, что это – навсегда, до конца жизни.

* * *

      Солнечный свет ворвался в комнату вместе с ароматами кофе и бекона. Я заморгала, повернулась на бок, чтобы взглянуть на часы. Они показывали 6:47, Патрик уже поднялся, готовит завтрак. Я понимала: так он просит прощения, хотя, по правде говоря, уже простила его.

      – Доброе утречко, – сказала я, входя в кухню и прикрывая рукой зевок. Патрик обернулся, размахивая лопаточкой, и я засмеялась. Поверх боксеров с надписью «Я люблю Н-Й» и белой футболки он нацепил желтый фартук «Поцелуй повара». Босой, волосы растрепаны со сна.

      – Шефф к вашим услюга́м, – изобразил он французский акцент, и я опять засмеялась. – Садитесь, садитесь. – Все той же лопаточкой он указал на маленький кухонный столик. – Завтрак сервирован, мадам!

      С поклоном он поставил на стол две тарелки – омлет, до хруста зажаренный бекон, тосты с клубничным джемом, а полминуты спустя принес две чашки дымящегося кофе, уже со сливками и сахаром, и сел напротив меня.

      – Тебе не обязательно готовить с утра, – улыбнулась я.

      Он поцеловал меня в щеку:

      – Все для моей девочки.

      Поднеся ко рту вилку, я заметила, что Патрик пристально за мной наблюдает.

      – Ты что? – с полным ртом спросила я.

      – Я виноват, что не позвонил вчера, – заторопился он. – Мне очень стыдно. Не подумал, что ты будешь волноваться.

      Я отпила кофе и выдохнула:

      – Все в порядке.

      Улыбка осветила его лицо.

      – Ты меня простила?

      – Я тоже чересчур погорячилась.

      – Нет, ты была права. Совершенно права, – все так же поспешно возразил он. Откусил бекона, а я смотрела, как мощно двигаются его челюсти. – Послушай, мне правда нужно с тобой кое-что обсудить. – Он заморгал, и что-то в его лице меня насторожило. Патрик явно нервничал. – Поужинаем сегодня в городе? Например, в отеле «Шерри-Недерленд»? Там тебе вроде нравилось.

      Я улыбнулась:

      – Звучит неплохо.

      – Отлично. Я зарезервирую столик. В семь часов сможешь?

      – Конечно, к семи я успею.

      – Ничего не забыла? – спросил Патрик, когда я доела свою порцию бекона.

      Я обернулась:

      – Что?

      Он натянул фартук за уголки и покрутился передо мной:

      – Написано же: «Поцелуй повара». Надо следовать инструкциям. Простая вежливость требует.

      – Да неужели? – расхохоталась я.

      – Один из законов всех мировых кухнекратий.

      – Кухнекратий?

      – Конечно. Всех суверенных кухонных наций. Как наша.

      – Понятно, – как можно серьезнее ответила я. – Что ж, сэр, не смею нарушать закон.

      – В ваших же интересах соблюдать его. – Он улыбнулся и раскинул руки для объятия.

      Я поднялась со стула, смеясь. Патрик наклонил голову, я привстала на цыпочки, и наши губы встретились.

      – Годится? – прошептала я спустя мгновение, когда он обхватил меня руками и притянул к себе.

      – И близко нет, – проворчал он и вновь поцеловал меня, на