Подруги. Над пучиной (сборник). Вера Желиховская

тебе до них, Надя? У них есть гувернантка. Оставь их в покое!

      – Это я хотела бы, чтобы они меня оставили в покое! – сердито возразила ей падчерица. – И вообще им не место после полуночи в бальной зале.

      – Ну, это мое дело и моя воля! – резко перебила Молохова.

      – Но разве можно позволять им безнаказанно воровать чужие вещи?

      – Воровать? Что это значит?..

      – Она говорит, что мы у нее украли вот эти дрянные цветы! – закричала Ариадна. – Разве это воровство? Зачем она говорит про нас такие дурные слова? Мы просто сорвали у нее цветочек, мы не думали, что она его для нас пожалеет…

      – Особенно после того, как ты, мамочка, ей сегодня столько дорогих вещей надарила, – нашлась практичная Полина.

      Надежда Николаевна ахнула от негодования.

      – Да разве это может оправдывать ваш поступок? – начала было она, но мачеха сердито ее оборвала. Она заявила, что дети совсем не думали, что это такое важное дело – взять несколько цветочков, когда букетами завалены все комнаты; что Надя их обижает и сама роняет свое достоинство, ни с того ни с сего называя воровством вполне простительную шалость; что, наконец, она купит ей сколько угодно таких ландышей, но не может позволить распоряжаться своими детьми.

      – Как вам угодно! – холодно возразила Надежда Николаевна. – Вы вольны портить этих бедных девочек, но с этого дня я буду запирать свою комнату на ключ.

      – Но я же говорю, что завтра же куплю тебе цветов! – снова перебила ее Молохова.

      – Дело не в цветах, хотя вы ни за какие деньги в сентябре месяце не найдете ландышей.

      – Откуда же вы их взяли?

      – Мне их подарила Савина. Они были специально для меня выращены. Ho не в них дело…

      – Ну уж, конечно, главное дело в том, что это подарок вашей драгоценной подруги, этой «высокопоставленной благородной девицы»!

      – Прошу не оскорблять людей, которых я уважаю! – побледнев, воскликнула Надя. – Для меня высокопоставленны все, кого я люблю, все честные и порядочные люди, какими никогда не станут ваши дети при таком воспитании! – добавила она, но тут же раскаялась в своих необдуманных словах – они, без малейшей пользы, только рассердили ее мачеху.

      Надя порой бывала несдержанна – по молодости и неумению справляться со своими чувствами, тогда как ее мачеха, несмотря на свои годы, еще меньше умела да и не считала нужным владеть собой. Как все плохо воспитанные люди, она в своих речах не знала меры. Из-за этого между ними часто происходили тяжелые сцены, в которых Надя потом очень раскаивалась, понимая, что ей не следовало их провоцировать.

      К несчастью, ее раскаяние всегда было запоздалым. Наде оно приносило большую нравственную пользу, но исправить ничего уже не могло. Так и теперь: Софья Никандровна вышла из себя и наговорила много жестокого и несправедливого. Девочки давно убежали обратно в залу, а их старшая сестра решила, что сама туда уже не вернется, о чем и сказала мачехе.

      Софье Никандровне такое решение было крайне неприятно, поскольку она боялась неудовольствия