Три версии нас. Лора Барнетт

из-за бессонных ночей, посмотрела на мирно спящую Ребекку.

      – Ты чувствовала это, когда забеременела? Когда пришлось уйти из консерватории?

      Мириам помолчала.

      – Вначале, может быть. Но потом, когда он бросил меня, и мы поняли, что происходит в Вене, я думала только о том, как вырваться оттуда. Когда появилась ты – и Антон, разумеется, – вы стали главным в моей жизни. Но как только смогла, я тут же вернулась к вокалу.

      Ева откидывается назад, закрывает глаза. В памяти всплывает сцена на пятничном ужине у Кацев: Дэвид и Ева задержались из-за Ребекки, которая никак не хотела засыпать, и Джудит, сидевшая во главе стола, напомнила сыну, что лишь благодаря ее и Абрахама деньгам они живут вполне комфортно и могли бы проявить хоть каплю уважения и не опаздывать к ужину в вечер Шаббата.

      «Да, – думает Ева, – если я начну зарабатывать, все изменится».

      Она берет Пенелопу за руку:

      – Спасибо тебе. Поговори, если можно.

      Версия вторая

      Мост

      Бристоль, сентябрь 1961

      По пятницам клерки непременно собираются в пабе после работы.

      Сегодня Джим освободился позже других: нужно было закончить множество дел, которые в минуты отчаяния представлялись ему сотнями толстых, грубых нитей, опутывающих его с ног до головы, подобно виноградной лозе.

      «Эти пятничные собрания, – думает Джим по дороге из офиса в ближайший паб, – лишний раз доказывают, что мои коллеги – рабы заведенного порядка. Ровно в девять приходят на работу. В полдесятого отправляются на утреннее совещание. В час идут есть сэндвичи с сыром в кафе на углу. В пять вечера по пятницам они уже в «Белом льве», накачиваются теплым пивом и добиваются расположения барменши Луизы».

      А вот и они, сгрудились за столом на улице. Неделя выдалась необычайно теплая, и сейчас заходящее солнце мягко золотит металлические цепи висячего моста, который хорошо виден отсюда. Руководство зовет их «парнями», хотя ничего мальчишеского в этих мужчинах с аккуратными прическами, мягкими руками и университетскими дипломами нет, они уже начинают напоминать своих отцов. В конторе они пересказывают остроты из юмористической радиопередачи «Кен выходит из себя» и делятся грязными шутками, бывшими в ходу в их кампусах, но за офисными стенами, среди напористых работяг, весь их лоск улетучивается. Среди них только Питера Хартфорда Джим с некоторой натяжкой может назвать своим другом. Питер – сын докера, единственный из их компании, кто не имеет ученой степени, а деньги на свое образование собрал, работая по субботам почтальоном.

      Джим находит Питера внутри, у стойки бара. Луиза с улыбкой на губах, покрытых матовой розовой помадой, наклоняется к нему, демонстрируя обширный бюст. Увидев Джима, барменша стремительно отстраняется, на ее лице появляется привычное бесстрастное выражение. Питер улыбается при появлении приятеля.

      – Что будешь пить?

      Они выходят с пивом на террасу и садятся вдалеке от остальных.

      – Выпьем за окончание еще одной недели в угольном забое.

      Джим чокается с Питером.