Добро пожаловать в мир, Малышка!. Фэнни Флэгг

талдычим, приезжай, мол, мы будем рады, просто счастливы. Мы же тебе сказали: это твой дом, как надумаешь, не церемонься, просто приезжай. Мы же это столько раз говорили, верно?

      – Абсолютно верно.

      Норма выхватила тарелку у Мэкки из-под носа:

      – А ну, дай-ка я подогрею.

      – Не надо, так сойдет.

      – Уверен? Нет, дай пару минут подогрею. – Она подскочила к микроволновке и сунула в нее тарелку.

      – Что она еще сказала?

      Норма села и сосредоточилась.

      – Ну, сказала привет, конечно, как поживаете и все такое, потом, что хочет ненадолго заехать в гости, будем ли мы дома. Я сказала – да, конечно, а она – только ради бога без лишней суеты.

      Мэкки нахмурился:

      – Как думаешь, у нее все в порядке? Может, за ней съездить? Если нужно, я мог бы сесть в самолет и завтра быть там. Ты ей это предложила?

      – Да, сказала, что ты с удовольствием за ней приедешь, но она ответила – нет, не надо, она обо всем договорится, а потом даст нам знать.

      – Я бы с удовольствием съездил за ней.

      – Ой, я знаю, но мне не хотелось на нее давить. А когда она сказала, что хочет приехать, вообще дар речи потеряла. Представь, да?

      – Как думаешь, а вдруг она больна или еще чего? Норма снова вынула тарелку из микроволновки.

      – Да нет, вряд ли. Голос у нее был усталый, может, немного подавленный, на-ка, ешь, пока горячая, но не больной, нет.

      Мэкки взялся за вилку.

      – Я говорил ей, что доработается до нервного срыва, просил, чтобы берегла себя. Я же все время ей говорил, правда?

      Норма кивнула:

      – Говорил. Говорил, что пора отдохнуть. Что она слишком много работает. Ты это сказал, когда мы были в Нью-Йорке.

      Норма видела, что Мэкки с трудом режет яичницу.

      – Хочешь, приготовлю другую?

      Мэкки всегда был непривередлив в еде и сказал:

      – Нет, и эта сойдет.

      Норма потянулась к тарелке:

      – Это же минутное дело.

      – Норма, это съедобная яичница. Я люблю подсушенную. А как насчет работы? У нее с этим все в порядке?

      – Не знаю, не спрашивала. Это ее дело, пусть сама решает, что нам говорить, что нет. Я не стану у нее выпытывать. Да, она попросила меня никому не выбалтывать, что она приезжает, особенно газетчикам.

      – О боже, нет, если эти проныры узнают, они сквозь трубы пролезут, чтобы до нее добраться.

      Норма согласилась.

      – Малышка до сих пор встречается с этим парнем с инициалами, как там его зовут-то?

      – Не знаю, не спрашивала, – сказала Норма и добавила: – Джей-Си.

      – Что-то он мне показался не очень.

      – Ну, ей нравится, и это главное. Наверняка знаю только одно: она приезжает, и я намерена из себя выпрыгнуть, лишь бы она почувствовала, что у нее в этом мире есть любящая семья. У нее нет родственников, только я и тетя Элнер. Ей, наверно, очень одиноко. У меня просто сердце разрывалось все те годы, что она моталась из города в город как неприкаянная и некому было о ней позаботиться. А вдруг она и впрямь заболеет, Мэкки? Кто за ней будет ухаживать?

      – Мы, дорогая, мы ей это говорили, и, должно быть, она поверила, иначе бы не позвонила.

      Норма вытащила салфетку из красного пластикового