Фея-Крёстная желает замуж. Яся Белая

мяв-куна понимаю: знает.

      Свой окрас мяв-куны могут менять по желанию. Хоть фиолетовыми быть. Поэтому в некоторых классификациях их называют «радужные». Сами мяв-куны на такую характеристику обижаются. И чаще предпочитают вырвиглазно-малиновую с фиолетовыми полосами шерсть.

      – Это не проблема, – машет мяв-кун лапой, подтверждая мою догадку, – проведу. Уж я-то все облётные пути давно разнюхал, мяв.

      Змей на хвосте шипит – соглашается, видимо.

      – Ведите тогда.

      – Хмаврашо, – мурлычет он. – Но, ради вашей красоты, давайте перейдём на «ты», – и, не дождавшись моего согласия, переходит сам: – И ты перестаешь называть меня «господин мяв-кун». Я ещё не совсем старый для такого официоза, мяв.

      – Уговорил, – тереблю его за ухом, он блаженно зажмуривается и начинает громко урчать. – Как же мне тебя называть?

      Он вновь раскланивается, прямо как заправский Кот-В-Сапогах, и произносит важно:

      – Мурчелло Мявкало Тринадцатый.

      – Мурчелло, значит, – повторяю я, пробуя на вкус мурчащее имя. В жизни не слышала ничего столь нелепого и – одновременно – невероятно милого.

      – А какое имя носит прекрасная дамява?

      Ух ты, озадачил!

      Сто пятьдесят лет живу, а никто ни разу по имени-то и не назвал. Всё фея-крёстная да фея-крёстная. Мысленно кривлюсь, вспоминая своих многочисленных крестниц с их балами. Чтоб им в тыквах всю жизнь ездить! Эгоистки гадские, даже имени мне не дали!

      Пожимаю плечами и констатирую грустно:

      – Прости, Мурчелло, но у меня нет имени.

      – Как мявк! – возмущается он. – Такой красавице, как ты, обязательно нужно мур-имя!

      – Что же будем делать? – развожу я руками. С тоской смотрю, как луна скрывается за вуалью туч, и Злобнолес от этого начинает выглядеть ещё более пугающе. Кажется, там что-то воет и сверкает глазами!

      Ну и местечко! Пробирает до самых крылышек!

      – Никуда не полетим, пока не дадим тебя имя, мяв.

      Упрямый мне спутник попался.

      – Хорошо, – соглашаюсь, – только давай спустимся, а то крылья устали.

      Мы приземляемся на полянке, где жмётся к Злобнолесу пряничный домик. Нет, туда мы не пойдём. Его хозяйку я пока не готова видеть. Но тут, у пруда, совсем неплохая скамеечка. Опускаюсь на неё, прикрываю глаза, расслабляю крылышки, вытягиваю ноги.

      В пруду – нимфеи. От них веет домом. Водные красавицы, как всегда, холодны и поют свои баллады Луне. Вряд ли они меня заметят, но всё равно машу им рукой. Голоса лилий журчливы и серебристы.

      – Предлагай варианты имён, – говорю мяв-куну.

      Но Мурчелло мотает головой:

      – Так не пойдёт, мяв.

      – Почему? – приоткрываю глаз и смотрю на него. Сейчас он ехиден и пепельно-голубой.

      – Потому что сначала ты должна выбрать букву, мяв. Как же мы найдём тебе имяууу без буквы.

      – Эх, – отзываюсь я, открываю глаза совсем и принимаю менее расслабленную позу, – ну задачки у тебя, Мурчелло. Букву, значит?

      – Да-с, мяв. Литеру.

      – Так, что там у нас. На «м» Моргана,