Дети вечного марта. Книга 2. Вера Евгеньевна Огнева

Чуть в стороне в рядок – меч, короткий крутой лук, метательные ножи. И несло от Горюты не в смысле конюшней или потом – чёрной тоской.

      – Тебя Пелинор куда-то посылает? – понизив голос, спросил Саня.

      – Иди, господин кот, – пробормотал Горюта. – Тебя медвежушка, должно, обыскалась. Иди, итак уже…

      – Э, нет! Давай, выкладывай. Я от тебя теперь точно не отстану.

      – На дальний кордон меня князь отправляет, на неделю. Неохота, да как откажешься, – покорно отозвался старшина. И было в том ответе правды ни на комариный чих.

      – Выкладывай! – Саня и голоса вроде не повышал, а получился рык. – Поручение князя касается меня?

      – Нет.

      – Моих друзей? Только не начинай врать сначала. Я ложь за версту чую.

      – Да, знаю я. Слушай, котовий сын, соврать ты мне, конечно, не дашь. Отвечу я… только назавтра в донжоне окажусь!

      Вот и поспрошал! Право, разумеется, на твоей стороне, с какого боку ни посмотреть, но и человеческая жизнь на твою совесть ляжет. Это не чистюка завалить… Там ты кругом прав, и всё равно грызёт. Это – знакомого, хорошего человека медведям скормить.

      Санька сдавил щеки ладонями.

      – Обложили они меня, – пожаловался в кулак. – И вроде ладно говорят, всё к моей пользе складывают, а только пользы мне той не надо.

      – Мы как вчера вернулись, – решился вдруг старшина, – меня князь пытать начал, куда ездили, да о чём толковали. Я ему доложил, дескать, всё, как всегда. А утром…

      – Стой, молчи, сам разберусь!

      – Твоих-то, говорят, тотошней ночью в телеги покидали, да вывезли на перекрёсток за лесом. Дальше чтобы сами…

      – А тебя сегодня князь гонит проверить, убрались они восвояси или так и колесят по его земле…

      Не дожидаясь ответа, Санька, опёрся на плечо Горюты, встал, ещё прихлопнул, давая понять, что зла не держит, и решительно зашагал в сторону княжеских хором. За хаосом хозяйственных построек встали витые столбики и ровно выструганные, покрытые весёлым жёлтым лаком ступени крыльца, застеленного грубым шарганским ковром. Выше – резные наличники и пёстрые стекла оконных витражей, ещё выше – кровля, из-за которой торчала верхушка донжона. А над всем – бездонное, голубое небо. Только смотреть в него не хотелось. Ничего вообще видеть не хотелось. И слышать. И даже дышать.

      В углу на крыльце валялась железная курочка с одной ножкой. Вторую, должно быть, отломили ребятишки.

      Эрика заступила ему дорогу, когда до княжеского кабинета осталось всего ничего. Слишком нарядное для утреннего времени платье сидело на ней косо. И всё лицо в слезах.

      «Опять», – обречённо подумал кот.

      – Ты к дяде?

      – Да.

      – Подожди…

      – Эрика… я ничего не могу тебе дать, – сказал, как ухнул в ледяную воду.

      – Подожди!

      – Нет! – Саня отодвинул девушку с дороги и пошёл дальше.

      Пелинор сидел за столом, разбирая бумаги. Кучкой лежали свитки, отдельно, стопой – толстые пергаментные листы. На непрошенное вторжение он свирепо вскинулся:

      – Зачем пришёл?

      – Пошли в донжон.

      – Недосуг