Неизвестный солдат. Анатолий Рыбаков

вытер винтовку – аккуратный, бывалый пожилой солдат.

      Раздвигая высокую, осыпающуюся пшеницу, Бокарев пошел в глубь поля, хмуро осмотрелся и увидел наконец Лыкова и Огородникова. Они все еще лежали, прижавшись к земле.

      – Долго будем лежать?!

      Лыков повернул голову, скосился на старшину, потом посмотрел на небо, поднялся, держа винтовку в руках, – небольшой, кругленький, мордастенький солдатик, – философски проговорил:

      – Согласно стратегии и тактике, не должон он сюда залететь.

      – Стратегия… тактика… Оправьте гимнастерку, рядовой Лыков!

      – Гимнастерку – это можно. – Лыков снял и перетянул ремень.

      Поднялся и Огородников – степенный, представительный шофер с брюшком, снял пилотку, вытер платком лысеющую голову, сварливо заметил:

      – На то и война, чтобы самолеты летали и стреляли. Тем более, едем без маскировки. Непорядок.

      Упрек этот адресовался Бокареву. Но лицо старшины было непроницаемо.

      – Много рассуждаете, рядовой Огородников! Где ваша винтовка?

      – В кабине.

      – Оружие бросил. Солдат называется! За такие дела – трибунал.

      – Это известно, – огрызнулся Огородников.

      – Идите к машинам! – приказал Бокарев.

      Все вышли на пустую проселочную дорогу к своим старым, потрепанным машинам – двум «ЗИСам» и трем полуторкам.

      Стоя на подножке, Лыков объявил:

      – Кабину прошил, гад!

      – Это он специально за тобой гонялся, Лыков, – добродушно заметил Краюшкин. – «Который, думает, тут Лыков?..» А Лыков эвон куда уполз…

      – Не уполз, а рассредоточился, – отшутился Лыков.

      Бокарев хмуро поглядывал, как Огородников прикрывает срубленным деревом кабину и кузов. Хочет доказать свое!

      Командирским голосом он приказал:

      – По машинам! Интервал пятьдесят метров! Не отставать!

      Километров через пять они свернули с проселка и, приминая мелкий кустарник, въехали в молодой березняк. Прибитая к дереву деревянная стрелка с надписью «Хозяйство Стручкова» указывала на низкие здания брошенной МТС, прижавшейся к косогору.

      – Приготовить машины к сдаче! – приказал Бокарев.

      Он вынул из-под сиденья сапожную щетку и бархатку и стал надраивать свои хромовые сапоги.

      – Товарищ старшина! – обратился к нему Лыков.

      – Чего тебе?

      – Товарищ старшина, – Лыков понизил голос, – я бывал в этой ПРБ, тут порядки такие: кто прибыл без сухого пайка, тех посылают на продпункт, в город.

      – Ну и что?

      – В городе продпункт, говорю…

      – Вам выдан сухой паек.

      – А если бы не выдали?

      Бокарев сообразил наконец, на что намекает Лыков, посмотрел на него.

      Лыков поднял палец.

      – Город все-таки… Корюков называется. Женский пол имеется. Цивилизация.

      Бокарев завернул щетку и мазь в бархатку, положил под сиденье.

      – Много берете на себя, рядовой Лыков!

      – Обстановку докладываю, товарищ старшина.

      Бокарев