Неизвестный солдат. Анатолий Рыбаков

А вы не слышали про солдата, который разгромил немецкий штаб?

      – Слышала… Но немцы его убили, кажется.

      – Мог это быть один из ваших двух солдат?

      Она пожала худенькими плечиками:

      – Мог и быть, мог и не быть, я этого не знаю.

      И тут вмешался молчавший все время Слава:

      – А почему я ничего не знаю об этой истории?

      В семье Агаповых мне понравились все, кроме вот этого самого Славки. Он мне сразу не понравился. Молодой очкарик, к тому же толстый, обычно ассоциируется с каким-нибудь добродушным увальнем вроде Пьера Безухова. А если очкарик худой, то с каким-нибудь болезненным хлюпиком типа… Не приходит на память тип… Во всяком случае, очки, свидетельствуя о каком-то изъяне, о физическом недостатке, придают их обладателям обаяние человечности, некоей беспомощности. Я не мог бы себе представить, скажем, Гитлера, Геринга или Муссолини в очках. Но если в очках хам, то он из всех хамов – хам, из всех нахалов – нахал, я в этом много раз убеждался. У таких очки подчеркивают их хищную настороженность. Их скрытое за стеклами коварство.