О сломанных людях и зверях, бродящих в темноте. Тьере Рауш

время не выхожу никуда, не общаюсь с родными. Для них я обуза, отсталый ребенок, которому постоянно мерещились мертвые люди и жуткие существа, скребущиеся по ночам в углах комнаты. Те, что меня любили давно умерли.

      Но дом, в который я переехал, населен не только людьми, но и теми же сущностями, устраивающими тотализатор, каждый раз, когда происходят похороны.

      Самое смешное то, что не найдя общего языка с живыми людьми, я понял: легче всего удается находить его с мертвыми. Ну и теми, кто периодически скребется по углам квартиры.

      Прикосновение паразита начинает обжигать и мне становится больно.

      С глухим стуком что-то падает к моим ногам. Паразит тоже видит, что там лежит крупная старинная заколка, украшенная янтарем. К заколке бечевкой примотана какая-то бумажка. Соседи испуганно таращатся на того, что пришел со мной.

      Они его увидели.

      Пиявка неторопливо подходит к паразиту сзади, ухватывает его рукой за голову и оттягивает от меня. Создание пытается вырваться. Тщетно.

      Освобождаюсь от руки существа, нагибаюсь и поднимаю заколку с пола. Сосед ползет ко мне, как и его женщина. Но происходит нечто странное. Коридор словно удлиняется и ползти до меня целую вечность.

      Снимаю с заколки бечевку, разворачиваю бумажку.

      – Я стою в темноте и я говорю с тобой, – произношу вслух. Паразит дергается, замирает, становится на четвереньки, подбирается ко мне.

      – Я ищу твоей силы и коварства, – продолжаю я, а по щекам льются слезы, – приходи и забери с собой во мрак, как и всех врагов моих. Как и твоих.

      Паразит прикрыл глаза, издал странный клокочущий звук. Пиявка же спокойно смотрел на меня, время от времени поглядывая на образину, стелющуюся у моих ног.

      – Ты, тот, кто страшнее и хитрее самой ночи и всех детей ее, – вот моя рука, – я вытер слезы рукавом, но они все не останавливались. Вдруг почувствовал, как становится страшно.

      – Я дам тебе свое имя, ты дашь мне свое.

      Внутренности буквально сковало льдом.

      – Я стою в темноте и темнота во мне говорит с тобой. Забирай.

      Паразит вскочил на ноги, его рука вошла по локоть в мою грудь. Сердце будто остановилось. Все, что я увидел до того, как потерять сознание, были сверкающие янтари глаз чудовища.

      Соседи съехали на следующий же день. Я слышал как они в спешке собирают вещи, ходя туда-сюда по квартире. Пиявка сидел на своем привычном месте возле холодильника. Сегодня обошлось без романсов, только он не сводил с меня глаз.

      – Надо было сразу сказать, что мальчишек сожрали, – протянул он. Я насадил на вилку кусок сыра, не успевшего расплавиться на макаронах, которые я разогрел в микроволновке.

      – Почему-то не получилось, – я нахмурился, вздохнул. Кусок в горло не лезет после вчерашнего. Паразиту было велено убираться за пределы дома и питаться кем-нибудь другим, но никак не теми, кто проживает со мной под одной крышей.

      Пиявка