Тысячелетняя любовь Рашингавы. Анастасия Сагран

и не пристукнула насмерть хозяина.

      – Верно…

      Луна вошла на кухню в прекрасном настроении.

      – Ну, как первое задание? – быстро спросила Мария, поднимаясь с места.

      – Прекрасно. Удобнее и быстрее, чем ухаживать за снятой обувью. Только вот… я нигде не запачкала свою юбку? – Луна медленно повернулась вокруг своей оси. – Делать это на коленях в таком платье немного непрактично. Белая нижняя юбка наверняка испачкалась. Есть какие-нибудь приёмы, чтобы избежать этого?

      – Н… нет, я как-то об этом никогда не задумывалась. Просто следила за тем, чтобы делать всё аккуратно.

      – Жаль. У наших герард для подобных заданий придуманы наколенники.

      Все молчали, вероятно, просто представляя себе сцену, которая происходила сейчас в кабинете хозяина. Мария даже не поняла, что именно она начала ощущать: гнев, смущение или желание обратиться к её отцу и всё аккуратно объяснить ему.

      – Почему вы все так смотрите? – недоумевающе спросила Луна.

      – Просто… очень уж необычная ситуация. Дочь принца. Здесь. В этой одежде.

      – О, иногда, чтобы понять что-то, надо применить метод инверсии – как говорит отец. Поставить всё с ног на голову, если проще.

      – Леди Рашингава, – обратился к новой "серветке" Сануф. – Графу нужно принести шоколад.

      – Конечно. Я сделаю.

      – Нет-нет, – остановил девушку Агвельт. – Шоколад сделаю я. Вы – отнесёте и подадите ему.

      – Если так принято, то – ладно. В кабинет ему, да?

      – Да. Я всё поставлю на поднос. Ваше дело – просто донести и поставить на стол.

      Девушка, снаряжённая всем необходимым, удивила всех, поднявшись в воздух и довольно быстро, но идеально ровно держась, поплыла прочь.

      – Ого, шоколад так ни за что не расплескается и не споткнёшься ни обо что… – протянула Фриндлей. – Жаль, мы все не чистокровные перевёртыши.

      – Но, – возразила Апенене, – разве мне одной кажется, что в ближайшие дни мы так и будем сидеть здесь, а всю работу за смену будет делать она одна?

      – Зато скучно точно не будет, – с деланным безразличием сказал Сануф. – Мне интересно, что ещё он прикажет ей сделать.

      – Это опасно. Опасно и плохо, на самом-то деле, – покачала головой Фриндлей. – Граф всё-таки мужчина. Бывшая невеста неплохо поводила его за нос. Уязвила самолюбие. Прошло много лет, но он всё равно наверняка захочет отыграться на другой высокородной особе. Только вот с этой… совесть его не замучает.

      – Верно, она же не просто не крылатая. Она перевёртыш, – согласился Сануф и засуетился: – Пойду-ка, проверю, как там у них.

      Через четверть свечи Сануф вбежал бледный, с трясущимися руками, сел за стол, и торопясь, выпил всю воду из кувшина.

      – Что там происходит?! – сгрудились все вокруг дворецкого.

      – Я трус, – признался надтреснутым голосом Сануф. – Я не знаю как, но она пролила на него шоколад, и он сказал принести ему чистую… рубашку! Ну что он творит?! Я подумал: ладно. Она ему принесла, смотрю: не возвращается. Заглядываю, якобы спросить, что ещё принести, а там…

      – Ну что? Что?

      – Она